Получите свидетельство
Вход
Целью данного мероприятия я поставила рассказать детям об афганской войне (расширить знания учащихся о войне в Афганистане).
2. Помочь ребятам понять, почему мы должны помнить трудные времена в жизни нашего народа, наших близких.
3. Подвести учащихся к мысли о необходимости развивать в себе «зоркость сердца», не оставаться равнодушными к чужому горю, чужой беде.
4. Воспитать чувство уважения к участникам афганских событий.
5. Осмысления событий афганской войны с общечеловеческой точки зрения;
6. Воспитание патриотизма и интернационализма в подрастающем поколении.
7. Сформировать представление о долге, чести, ответственности, нравственности, понимание того, что без патриотизма невозможно привести Россию к возрождению.
ОФОРМЛЕНИЕ: в центре сцены плакат с изображением книги и надписью на ней: "Светлана Алексиевич" "Цинковые мальчики"; здесь же рисунок: солдат в камуфляжной форме и в берете, с автоматом в руках, за его спиной - горы; над ним - вертолет; внизу надпись: "Афганистан. 1979 - 2010 гг. "
ВЕДУЩИЙ. Лежит на земле человек, убитый другим человеком. . . Не зверем, не стихией, не роком. Другим человеком. . . В Югославии, Афганистане, Таджикистане, Чечне. . .
Иногда мелькает страшная мысль с войне и ее тайном смысле. Кажется, что все сошли с ума, оглядываешься - мир вокруг вроде бы нормальный: люди смотрят телевизор, спешат на работу, едят, курят, чинят обувь, злословят, сидят на концертах. В нашем сегодняшнем мире ненормален, странен не тот, кто надел на себя автомат, а другой, тот, кто, как ребенок, спрашивает, не понимая: почему же снова лежит на земле человек, убитый другим человеком.
1 - й чтец.
Вряд ли стоит мне вам объяснять,
Что таксе для меня и для моих друзей война.
Никогда не сможет понять,
Если не испита чаша полная ее до дна.
Вряд ли стоит мне вас укорять
В том, что пальцем своим чистым
тычете всем нам в лицо.
Никогда не сможете понять,
Что такое подниматься живым
к убитому на крыльцо.
2 - й чтец.
Вряд ли стоит мне вам предлагать
не смотреть с усмешкой на парней,
одетых дома в камуфляж.
Все равно не сможете понять,
Как горит, идя к земле свечою, "ИЛ",
в котором дембеля.
Вряд ли стоит протирать лады,
Чтоб вы поняли кару, в которую с ума сбежал
Отгонявший от отравленной воды
Огнемётом своих собственных солдат сержант.
3 - й чтец.
Вряд ли стоит говорить о том,
Что вам кажется таким неблагодарным делом - месть.
Но попробуйте сдержать свой стон,
Заглянув в ведре с кусками тела, и простить суметь.
Вряд ли стоит мне просить для тех,
Кто по вашей милости у Бога получил отказ.
Никогда вам не понять тех стен,
На которых по ночам бессонным плачут сотни глаз.
4 - й чтец.
Вряд ли стоит мне вас убеждать,
Что неправильно живете, во грехе живете вы,
Все равно не сможете понять,
Как красиво небо, если на него смотреть с травы.
Вряд ли кем - то мне права даны
Рассказать сейчас все то,
что знаю только я.
Никогда вам не понять луны,
Той, что смотрит мне в лицо
из кровью сытого ручья.
ВЕДУЩИЙ. Наше зрение устроено таким образом, что еще до сих пор, когда мы пишем или говорим о войне, то для нас это прежде всего образ Великой Отечественной, Солдата сорок пятого. Нас так долго учили любить человека с ружьем. . . Мы его любили. Но после Афганистана и Чечни война - уже что - то другое. Война - это тяжелая работа, постоянное убийство, человек все время вертится возле смерти. Но проходит время, десятки лет, и он вспоминает только с тяжелой работе: как не спали по трое - четверо суток, как таскали все на себе вместо лошади, как плавились без воды в песках или вмерзали в лед, а об убийстве никто не говорит. . . Ни один рассказ не сравнится с действительностью. Она еще страшнее.
В своей книге Светлана Алексиевич не называет подлинных имен. Одни просили о тайне исповеди, других она сама не могла оставить без защиты перед теми, кто поспешит упрекнуть, бросить в их сторону: « Полный рот крови, а они еще говорят". А в дневнике сна сохранила фамилии, может быть, когда - нибудь герои Алексиевич захотят, чтобы их узнали.
Звучит телефонный звонок.
СВЕТЛАНА. Еще не проснувшимся утром длинный, как автоматная очередь звонок.
ГОЛОС. Послушай, читал твой пасквиль. . . Если еще хоть строчку напечатаешь. . .
СВЕТЛАНА. Кто вы?
ГОЛОС. Один из тех, о ком ты пишешь. Ненавижу пацифистов! Ты поднималась с полной выкладкой в горы, шла на бэтээре, когда семьдесят градусов выше нуля? Ты слышишь по ночам резкую вонь колючек? Не слышишь. . . Значит, не трогай! Это наше!! Зачем тебе?
СВЕТЛАНА. Почему не назовешь себя?
ГОЛОС. Не трогай! Лучшего друга, он мне братом был, - в целлофановом мешке с рейда принес. . . Отдельно голова, отдельно руки, ноги. . . Сдернутая кожа. . . Разделанная туша вместо красивого, сильного парня. . . Он на скрипке играл, стихи сочинял. . . Вот он бы написал, а не ты. . . Мать его через два дня после похорон в психушку увезли. Она убегала ночью на кладбище и пыталась лечь рядом с ним. Не трогай это! Мы были солдатами. Нас туда послали. Мы выполняли приказ. Военную присягу. Я знамя целовал. . .
СВЕТЛАНА. "Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас; ибо многие придут под именем Моим". Новый Завет. Евангелие от Матфея.
ГОЛОС. Умники! Через десять лет все стали умники, Все хотят чистенькими остаться. . . Ты же даже не знаешь, как пуля летит. Ты не стреляла в человека. . . Л ничего не боюсь. . . Плевать на ваши новые заветы, на ваш правду. Я свою правду в целлофановом мешке нес. Отдельно голова, отдельно руки. . . Сдернутая кожа. . . Да идите вы все. . . !
Гудки в трубке.
СВЕТЛАНА. Жаль, что мы с ним не договорили. Может быть, это был мой главный герой, раненный в самое сердце?. . "Не трогай! Это наше!" - кричал он. А это тогда чье?
1 - й чтец. На автобусной станции в полупустом зале ожидания сидел офицер с дорожным чемоданом, рядом с ним худей мальчишка, подстриженный под солдатскую нулевку, копал вилкой в ящике с засохшим фикусом. Бесхитростно подсели к ни ним деревенские женщины, выспросили: куда, зачем, кто? Офицер сопровождал домой солдата, сошедшего с ума: "С Кабула копает: лопат той, вилкой, палкой, авторучкой". Мальчишка поднял голову: "Прятаться надо. . . Я вырою щель. . . У меня быстро получается. . . Мы называли их братскими могилами. . . Большую щель для всех вас выкопаю. . . " Первый раз я увидела зрачки величиной с глаз.
ДЕВУШКА - МЕДСЕСТРА. Каждый день я себе там говорила: "Дура я, дура. Зачем это сделала?" Особенно ночью появлялись такие мысли, а днем были другие: как всем помочь? Раны страшные. . . Меня потрясало: зачем такие пули? Кто их придумал? Разве человек их придумал? Входное отверстие - маленькое, а внутри все посечено, разорвано. Мало убить, ранить, надо еще заставить так мучиться. . . Они кричали всегда: "Мама!" Когда болит. . . Когда страшно. . . Других имён я не слышала. . .
Профессия у меня хорошая - спасать, сна меня и спасла. Оправдала. Мы там были нужны. Не всех спасли, кого могли спасти, - вот это самое страшное. Могла спасти - не было нужного лекарства. Могла спасти - поздно привезли. Могла спасти - не добудилась пьяного хирурга. Могла спасти. . . Мы не могли даже правду писать в похоронках. Они подрывались на минах. . . А мы писали: погиб в автомобильной катастрофе, упал в пропасть, пищевое отравление. Когда их уже стало тысячи, тогда нам разрешили сообщать правду родным. горячей лепешке, Женщины посадили нас и накормили. Когда мы уехали, этих женщин и их детей кишлак до смерти закидал камнями и палками. Они знали, что их убьют, не все равно нас не выгнали. А мы к ним со своими законами. . .
МАТЬ. Он у меня маленького роста был. Родился маленький, как девочка, два килограмма, рос маленький. Обниму:
- Мое ты солнышко.
Ничего не боялся, только паука. Приходит с улицы. . . Мы ему новое пальто купили. . . Это ему исполнилось четыре года. . . Повесила я это пальто на вешалку и слышу из кухни: шлеп - шлеп, шлеп - шлеп. . . Выбегаю: полная прихожая лягушек, они из карманов его пальто выскакивают. . . Он их собирает: - Мамочка, их не бойся, они добрые. - И назад их в карман запихивает. Игрушки любил военные. Дари ему танк, автомат, пистолет. Нацепит на себя и маркирует до комнате.
- Я солдат. . . Я солдат. . .
- Мое ты солнышко. . . Поиграй во что - нибудь мирное. Идти в первый класс. Не можем нигде купить костюм, какой ни купи - он в него прячется.
- Мое ты солнышко.
Забрали в армию. Я молила не о том, чтобы его не убили, а с том, чтобы не били. Я боялась, что будут издеваться ребята посильнее, он такой маленький. Рассказывал, что и туалет зубной щеткой могут заставить чистить, и трусы чужие стирать. Я этого боялась. Попросил: "Пришлите мне все свои фото: мама, папа, сестренка. . . Я уезжаю. . . "
Куда уезжает, не написал. Через два месяца пришло письмо из Афганистана: "Ты, мама, не плачь, наша броня надежная. . . "
- Мое ты солнышко. . .
Уже домой ждала, ему месяц остался до конца службы. Рубашечки купила, шарфик, туфли. И сейчас они в шкафу. Одела бы в могилку. . . Сама бы его одела, так не разрешили гроб открыть - Поглядеть на сыночка, дотронуться. . . Нашли ли они ему форму до росту? В чем он там лежит?
Первым привел капитан из военкомата:
- Крепитесь, мать. . . .
- Где мой сын?
- Здесь, в Минске. Сейчас привезут. Я осела на пол:
- Мое ты солнышко - Поднялась и набросилась на капитана с кулаками: - Почему ты живой, а моего сына нет? Ты такой здоровый, такой сильный, а он маленький. . . Ты - мужчина, а он - мальчик. . . Почему ты живой? Привезли гроб, я стучала в гроб:
- Мое ты солнышко! Мое ты солнышко. . .
А сейчас хожу к нему на могилку. Упаду на камни, обниму:
- Мое ты солнышке!. . "
Весь материал – смотрите документ.
Музыкально-литературная композиция "Цинковые мальчики" (63.5 КB)
1
835
63
Нравится
0
