По дороге поэзии вместе с А.С. Пушкиным

Выполнила Ефремова Екатерина,

ученица 11 А класса

МБОУ СШ № 22

Руководитель: Борисова Лариса Викторовна,

учитель русского языка и литературы

По дороге поэзии вместе с Пушкиным

Сначала мне не нравился Пушкин.

Такое происходит часто: при чтении классической поэзии, написанных давно стихотворений тексты этих периодов кажутся скучными, бесхитростными, в какой-то степени даже банальными. Двусложные стопы звучат будто бы слишком просто, глазу не за что зацепиться. Так было со мной: долгое время я вообще не воспринимала Александра Сергеевича Пушкина, да и сейчас, если честно, не назову его любимым поэтом. Такое случается, даже если начать читать стихотворения поэтов девятнадцатого века после верлибров Блока и Гумилева, после обэриутов и футуристов – я не говорю об авангардистской поэзии конца двадцатого века и века нынешнего, где Всеволод Некрасов, Михаил Гронас, ГригорийДашевский.

Мы рассматриваем поэзию двухсотлетней давности под призмой своего поколения. Это грубейшая ошибка, которая может произойти при анализе в принципе любого текста – не только художественного, но и научного, исторического, философского. На самом же деле произведение не существует без контекста. Этот контекст, если говорить о поэзии, мы находим в исторической эпохе, в жизни автора и, что главное, - в литературных тенденциях того времени. Так, развитие поэзии – это, по Баевскому, история новаторства поэтов. И, если оценивать ее с этой точки зрения, а не руководствуясь своим вкусом, все становится на свои места.

А.С. Пушкин… Кажется, благодаря ему я сейчас могу писать этот текст – на том языке, на котором пишу. Пушкин пошел гораздо дальше своего времени, проведя настоящую языковую реформу, - он ввел в литературный, художественный язык разговорную речь и тем самым, очевидно, расширил его до невероятных размеров. Но это было в один из поздних периодов его творчества, во времена написания «Евгения Онегина» - начал же он с предромантических стихотворений; его ждал длинный, удивительный путь.

Мне кажется важным изучить историю развития пушкинской поэзии, потому что параллельно ей существует вся поэзия того времени. А.С. Пушкин определяет направления в ней, задает тенденции и уже идет вперед, пока эти нововведения приживаются в художественных текстах других поэтов. Поэтому ненадолго вернемся во второе десятилетие девятнадцатого века, в лицеистские дни Пушкина, ведь оттуда все началось.

В то время ключевой фигурой российской поэзии был В.А. Жуковский: он завершил русский предромантизм, поставил стихотворный перевод на ступень не менее высокую, чем та, где находился авторский стих. Его суггестивная поэзия во многом определила настроения будущих произведений Лермонтова, Тютчева, Фета – и затем даже Анненского, Блока и Мандельштама. «Легкая поэзия», архаический стиль, сентиментализм и карамзинизм – все это также составляло литературный фон того времени, в котором пытался найти себя и юный Пушкин.

Его стиль развивался с поражающей скоростью. Быстро набив руку подражаниями стихотворениям известных тогда поэтов, уже в лицеистские годы Пушкин начинает писать целую послеклассицистическую поэму – «Руслан и Людмила». Вместо карамзинистов, которые так и не смогли определить, какой должна быть предромантическая поэма, ее написал, будучи подростком, Пушкин. И одним этим произведением он исчерпал предромантизм до конца.

В двадцать лет Пушкин ведет русскую поэзию к романтизму: его элегии, стихотворения, поэмы поражают читателей своей новизной и чувственностью. Он навсегда останется для общества поэтом-романтиком – поэтому, когда позднее он выйдет за рамки этой стилистики, делая первые шаги к реализму, лишь единицы оценят и увидят значимость этих шагов.Вслед за Байроном создавая динамичные, стройные произведения высокого романтизма, Пушкин невольно приобрел множество подражателей. Однако, пока они пытались осмыслить романтизм и в достаточной мере прочувствовать его, Пушкин уходил все дальше.

Пройдет всего три года с публикации «Руслана и Людмилы» - поэмы, которую мы определили как предромантическую, - когда А.С. Пушкин начнет писать «Евгения Онегина» - роман в стихах, который станет толчком к эпохе реализма для русской литературы. «Евгений Онегин» - явление поистине уникальное для культуры нашей страны периода девятнадцатого века, но таковым его делает именно время, именно тенденции, именно те вещи, которые в принципе не существовали в художественной литературе и впервые воплотились в Пушкинском романе в стихах.

Чтобы в полной мере понять это, стоит вспомнить, в первую очередь, что поэзия длительное время служила определенной цели или единственному идеалу – будь то государство, личность или красота. Высокий романтизм не имел ничего общего с реальным миром, он противостоял ему, и поэзия во времена написания «Евгения Онегина» считалась чем-то исключительно прекрасным, в какой-то степени даже эфирным. И именно тогда Пушкин решает рассказать о русской, обычной жизни в стихах, наполнить прозаическим содержанием им же созданную поэтическую форму! Теперь это будто бы звучит как нонсенс – теперь, когда мы понимаем, почему к роману относились скептически, в отдельных случаях находя его даже пошлым.

А.С. Пушкин включает в него письма, дневники, надписи на памятниках отца Татьяны и Ольги, Ленского – словом, он не пренебрегает нелитературными и окололитературными жанрами ради наибольшего правдоподобия текста. Это действительно роман, причем новаторский, очевидно, не только воплощением через стихотворную форму. Пушкин рассказывает о жизни с разных точек зрения и ни одну не стремится объявить единственно верной, пытается показать психологию своих персонажей. В романе есть народное начало, историзм, множество деталей окружающей людей повседневности – все это признаки реализма. Тем самым, одной своей задумкой, которая стала затем «энциклопедией русской жизни», А.С. Пушкин ступил на путь реалистической тенденции. Позднее его догонят, пойдут рядом и впереди другие, но первый шаг сделал именно он.

Вернемся же к форме. В первую очередь, в эпоху Пушкина и благодаря ему, исчерпала себя жанровая поэтическая система. После него поэт задумывал писать уже не элегию, послание или оду, но лирическое стихотворение.

Подобное же содержание произведений – новое, неповторимое, реалистическое – требовало изменений и существующего языка. Было бы странно, напиши Пушкин о дворовых, о настоящей жизни в деревне языком своих южных элегий, языком романтизма. Поэтому в основу реформы, которую он провел, легла русская разговорная речь: он перестал делить слова на «поэтизмы и «прозаизмы» и тем самым буквально провел переориентацию русского литературного языка. Карамзинисты и романтики, безусловно, расширяли границы «книжного», «высокого» стиля, закрепленные классицизмом – но А.С. Пушкин буквально уничтожил их вовсе.

Из-за всех перечисленных выше причин поздние его стихотворения отличаются глубоким психологизмом, который, к тому же, преподносится через эту новую, реалистическую форму. В «Осени» (1833) он говорит: «Ох, лето красное! любил бы я тебя, / когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи». Он стремится показать красоту повседневности, но читателю его времени еще только предстоит ее оценить. Пройдут десятилетия, и уже после Белинского, Гоголя критика снова вернется к Пушкину, чтобы понять, что именно он первым ступил на тропу реализма.

В качестве примера мне бы хотелось разобрать одно из поздних произведенийА.С. Пушкина. Стихотворение «Дар напрасный, дар случайный…» (1830), которое состоит всего из двенадцати строк, показывает нам как смысловые преобразования, так и преобразования формы, к которым Пушкин стремился на протяжении всей своей литературной деятельности.

В первую очередь, как уже было сказано, мы едва ли можем определить жанр этого поэтического текста. Послание ли это к самому себе? Элегия? Нет. Размышление Пушкина здесь глубже, оно затрагивает психологию и самоанализ. В нем нет выраженного романтического противостояния личность–общество, оно пессимистично, но не трагично. Перед нами предстает Пушкин-агностик («Кто меня враждебной властью / Из ничтожества воззвал?»). Его одолевает чувство безысходности, смирения с бессмысленностью жизни («Цели нет передо мною: / Сердце пусто, празден ум»). Мы не видим эмоционального всплеска, присущего предшествующей поэтической эпохе, - мысль размеренна, спокойна. Отчасти это достигается ритмикой стихотворения.

«Дар» написан четырехстопным хореем с пиррихием в половине из строк. Хорей всегда был размером «нежным», «песенным», приближенным к народному творчеству. Существующее в то время – пусть уже негласное – особое отношение к используемым поэтами ритмам так или иначе заранее задавало читателю настроение и выстраивало ряд ассоциаций. Кроме того, излюбленным размером Пушкина был ямб, но здесь он использовал именно хорей – и мы можем заключить, что не просто так. Пиррихий же, или пропущенные ударные слоги в строках, в свою очередь, кажется чем-то вроде изображения «душевных дыр», словно лирический герой спотыкается, рассказывая о своих чувствах. Это усиливает ощущение его потерянности и тревоги.

«Перекличка»мужских и женских рифм в этом тексте –наоборот, самая распространенное сочетание в русской поэзии. Из-за этого стилистика стихотворения кажется обманчиво простой: Пушкин, внешне оставляя произведение бесхитростным, вкладывает столь серьезное философское рассуждение о человеческой жизни глубоко в содержание стихов. Это также одна из будущих характерных черт реализма. Центральным становится понятие «дара» - «напрасного», «случайного», - и ощущение его бессмысленности поддерживается до самого конца. Стихотворениям А.С. Пушкина, даже самым меланхоличным, нередко присуще если не оптимистичное, то хотя бы наполненное надеждой завершение. Финал «Дара» же будто обрывает повествование на середине, потому что лирический герой понимает: дальше все будет так же, таким же томительным, тоскливым. Значит, нет смысла говорить об этом – нет смысла говорить вообще.

Год написания «Дара» относится к периоду реалистической лирики А.С. Пушкина. Это также было время переосмысления собственной жизни – отсюда берется содержание рассмотренного стихотворения. В эти годы его новые произведения уже не получали столько внимания, сколько прежде. Но ему, кажется, было все равно. Последнее удивительное открытые Пушкина, о котором необходимо сказать, заключается в определении главной задачи поэта. «Цель поэзии – поэзия», – сказал он. Не служение государству или обществу, от которых она не зависит, потому что у нее «не существует задач вне ее самой». Поэтому Пушкину было не интересно, как отзываются о его произведениях, – он продолжал писать, просто ощущая потребность в этом.

Тем самым, А.С. Пушкин не только создал новый литературный язык, не только прошел путь от предромантизма до раннего реализма за свою совсем не долгую жизнь, внеся неоценимый вклад в каждое из этих направлений, но и положил начало формированию самосознания русской поэзии. Во второй половине двадцатого века к этой идее вернется Бродский. До этого момента Пушкина будут превозносить, низвергать и превозносить снова. В истории поэзии нет такого периода, когда к Пушкину относились равнодушно – это о многом говорит для меня.

Понимание русской поэзии, ее становления и развития невозможно без осмысления творчества А.С. Пушкина. Необходимо говорить, обсуждать, перечитывать. Прошло столько лет, а дискуссия о его вкладе в русскую культуру, о его значении для нее кажется неисчерпаемой. Потому что, скорее всего, так и есть.