Муниципальное общеобразовательное учреждение
средняя общеобразовательная школа с углубленным
изучением отдельных предметов №52 города Кирова
Концепция человека и проблемы психологизма в творчестве Л. Н. Толстого
Выполнила
ученица 10 Б класса
Орлова Дарья
Руководитель: Пантюхина Н.Г.
Киров
2016 год
Оглавление:
Введение. Принципы изображения внутреннего мира героев (стр. 3)
«Диалектика души». «Люди как реки...» (стр. 4)
Понятие внутренней свободы человека — один из важных элементов концепции Л. Н. Толстого (стр. 6)
Л. Н. Толстой — мастер психологического анализа (стр. 9)
Выводы (стр. 9)
Список литературы (стр.10)
Цель данной работы состоит в раскрытии толстовского понимания человека и комплексном исследовании особенностей психологизма в творчестве Л. Н. Толстого
Для раскрытия темы нами были поставлены следующие задачи:
определить понимание человека Л. Н. Толстовым;
дать определение термину «психологизм», выявить принципы изображения внутреннего мира героев;
проанализировать творчество Л. Н.Толстого на предмет выявления особенностей в описании психологических аспектов взаимодействия героев с окружающими людьми.
I. Введение. Принципы изображения внутреннего мира героев.
Психологизм Л. Н. Толстого — явление многогранное. В его творчестве все возможности аналитического объясняющего психологизма выразились с предельной мощью.
Но психологический анализ как средство изображения человека не был изобретен Толстым. Он складывался постепенно. Писатели разных эпох, насколько позволял им уровень таланта, жизненного опыта, открывали все новые и новые приемы психологического анализа, которые в реализме XIX века сложились в систему.
Исследователи русской литературы XIX века выделяют несколько принципов изображения внутреннего мира героев.
В творчестве А. С. Пушкина ярко проявлялся динамический принцип обрисовки героев. Изображая психические состояния людей, Пушкин в значительной мере оставляет в стороне «подробности чувства». Его характеристика переживаний героев всегда сжата, концентрированно-лаконична, соединена с динамическим развитием сюжета, показам поведения людей.
Гоголь метко указал на то, что великие достоинства произведений Пушкина заключены в «чрезвычайной» быстроте описания и в необыкновенном искусстве немногими чертами означить весь предмет.
Сам Н. В. Гоголь осуществил иной принцип воссоздания психологии героев. В научной литературе он назван типологическим. Внутренний мир действующих лиц характеризуется в связи с изображением социально-бытового уклада жизни.
«Герои Гоголя сформировались, живут в определенной среде, они как бы срослись с нею. Обрисовка типических черт этой среды, обстановки, быта проливает яркий свет на их духовные качества. Детали, тщательно описанные художником, передают не только окружение героев, они открывают особенности их внутреннего облика, их интересы, их стремления».
Опираясь на творческие завоевания Пушкина и отчасти Гоголя, Лермонтов развил новый, аналитический принцип изображения внутреннего мира человека. Автор «Героя нашего времени» был одним из первых, кто, наряду с обрисовкой психологии героев в действиях, поступках, отразил течение их мыслей и чувств. Переживания действующих анализируются не только повествователем, сами герои подвергают анализу свое восприятие жизни, свои чувства.
II. «Диалектика души». «Люди как реки...»
Толстой воспринял традиции своих предшественников не только в русской, но и в западно-европейской литературе. Сам писатель отмечал, что искусству психологического анализа он с особой пользой учился у Стерна и Стендаля. Стерн подвергал аналитическому рассмотрению страсти человека, прослеживая их разные проявления, их взаимосвязи.
Стендаль — блестящий мастер психологического рисунка. Он широко пользовался внутренними монологами как средством воссоздания духовного мира людей, противоречивости их чувств и мыслей.
Автор «Войны и мира», «Анны Карениной» открыл новые средства и способы художественного проникновения в духовную жизнь людей.
«Искусство, - заявлял Толстой, - есть микроскоп, который наводит художник на тайны своей души и показывает эти общие всем тайны людям».
Толстому удалось значительно усовершенствовать этот психологический микроскоп. Великая заслуга писателя заключалась в открытии того, что Чернышевский так удачно назвал «диалектикой души».
Изучение души под микроскопом — не простая формальная особенность Толстого. Это следствие его определенного понимания человека, определенной его концепции.
Толстой уверен, что в душу «вложена жалость и любовь друг к другу».
Своих персонажей писатель разделяет по степени нравственной зрелости. С отрицательной точки зрения он изображает тех, кто заглушает в себе голос нравственного чувства. Это мир живущих ложной, искусственной жизнью аристократов Курагиных, Друбецких и др. Герои эти нравственно окостенели, лишены чуткости к законам добра, который с точки зрения писателя, составляет сущность жизни.
Положительные герои: Пьер Безухов, Андрей Болконский, Константин Левин, Федор Нехлюдов, напротив, чутко улавливают движение нравственного сознания и стараются соотносить с тем свое поведение.
В то же самое время Толстой был глубоко убежден, что и в духовно малоподвижном герое можно обнаружить «общее всех людей» - духовную сущность. В драматическом моменте жизни и в нем порой просыпается голос совести, «внутренний голос». Показательны в этом смысле сцены борьбы за наследство умирающего графа Безухова. Князь Василий, только что яростно сражавшийся за мозалковый портфель, где хранились завещание и письмо, по которым единственным наследником становился Пьер, потрясенный смертью графа Безухова неожиданно отдается чувству раскаяния: «Он (князь Василий) дошел, шатаясь, до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи
Ах, мой друг! - сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. - Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и все для чего? Мне шестой десяток, мой друг... Ведь мне... Все кончится смертью, все. Смерть ужасна. - Он заплакал».
По замечанию Г. Б. Курляндской «Толстой улавливает, задерживает и укрупняет подобные мгновения, когда в душе человека просыпается чистый голос совести».
Толстого отличает повышенный интерес к духовному потенциалу личности. Он стремится добраться до истоков, раскрыть глубины человеческой личности. Толстой буквально роется в психике, разграничивая верхние, поверхностные слои и глубинные, исконные. Академик М. Б. Храпченко писал об этом так: «Среди психических явлений, запечатленных художником, существуют процессы разной глубины, разной степени их осознанности. Некоторые из них протекают как бы на поверхности внутреннего мира, другие глубоко затрагивают человека, но не всегда ясно им осмысляются, третьи развиваются в глубинах подсознания. Но слои эти не обособлены друг от друга; то, что формируется подсознательно, в силу определенных обстоятельств входит в сферу сознания, и, наоборот, чувства, владевшие ранее человеком, могут затем долгое время жить в нем подспудно».
Сущность человека представляется Толстому противоречивым единством добра и зла, в многогранности проявлений и изменений, в этом вечно движущемся, бесконечном, бесконечно-перемешанном хаосе добра и зла. Писатель далек от просветительской трактовки характеров персонажей.
«Просветительские тенденции в творчестве Толстого, связанные с противопоставлением натуры, как всегда равной себе и безусловно положительной сущности, порочности общественного устройства, искажающей ее, побеждаются диалектическим пониманием внутренней жизни человека», - отмечает Г. Б. Курляндская.
Не следует, однако, считать, что Л. Толстой вообще ничего не взял у просветителей. Литературовед П. Громов подчеркивает внимание Толстого к диалектическим догадкам просветителей. «Из мыслителей XVIII века «кумиром» для Толстого не случайно становится Руссо, - пишет исследователь, - то есть философ, чья система содержит в себе наибольшее количество диалектических догадок, отнюдь не вмещающихся в просветительские каноны. Существенно и то, что наиболее явно Толстой учится у Руссо — писателя, автора «Исповеди», с ее дерзкой демонстрацией причудливых, «неположенных», иррациональных черт человеческой души...»
П. Громов настаивает на том, что в переживаниях человека главное для Толстого — не противопоставление должного и не должного, фальшивого и натурального, ложного и истинного, а их диалектические взаимосвязи, их внутреннее взаимопроникновение. Зло и добро не существуют в механических расщеплениях и контрастах; «диалектика души» состоит в изображении тонких и едва уловимых переходов между ними.
Но при всей слитности добра и зла в переживаниях персонажа писатель далеко не абсолютизирует эту слитность. Толстой показывает их противоположность и выражает к ним свое оценочное отношение.
«Все произведения Толстого представляют собой «историю души» за некоторый промежуток времени, - пишет А. П. Скафтымов. - Что происходит в этом промежутке? Персонаж проходит ряд состояний. Причем эти состояния взаимно не безразличны. Они даны не только в чередовании, но и во взаимном оценочном сопоставлении. Они освещены и показаны как должное и недолжное, фальшивое или натуральное, ложное или истинное. Каждое из состояний имеет при себе различными художественными способами высказанное оценочное суждение...»
III. Понятие внутренней свободы человека — один из важных элементов концепции Л. Н. Толстого.
Одним из важных элементов концепции человека Л. Толстого является понятие внутренней свободы человека.
Толстой-художник изображает эту свободу как стремление героев «потерять» свою личность, органически почувствовать себя частицей народного моря или вселенской истории. Но это слияние с Целым не может быть окончательным и безусловным. Человеку мешает чувство личности, связанное с естественными формами жизни, психофизиологической природой.
Разъяснение этого философского постулата мы находим в «Записной книжке» Толстого 1 июля 1870 года.
«Человек рождается, это значит, что он индивидуализируется — получает способность видеть все индивидуально. Он живет. Это значит - он больше и больше стирает свою индивидуальность и перестает быть один и сливается со всем. Человек умирает (медленно иногда — старость), он перестает быть индивидуумом. Индивидуальность тяготит его...» «Умереть — значит избавиться от заблуждения, через которое все видишь индивидуально. Родиться — значит из жизни общей перейти к заблуждению индивидуальности. Только на середине, во всей силе жизни, можно видеть и свое заблуждение индивидуальности и можно сознавать истину всеобщей жизни. Только в один момент на вершине горы видны оба ската ее».
В философском плане Толстой рассматривает рождение человека как его индивидуализацию: только сквозь призму личного чувства он устанавливает связи с окружающим миром и отдается заблуждению индивидуальности». По мере течения жизни «индивидуальность стирается», и он начинает сознавать истину всеобщей жизни и под старость тяготится своей раздельностью с ней, своей обособленностью. Смерть рассматривается Толстым как поглощение личного начала всеобщим «всеединым».
Для выражения своей концепции бытия человека Л. Толстой в романе «Война и мир» создает образ — символ водяного шара, который видит во сне Пьер Безухов после встречи с Платоном Каратаевым.
«Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разделиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею».
Глобус — живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров, - это модель бытия. Каждая капля — личность, растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Все происходит, как в жизни, ведь жизнь — процесс беспрерывного развития, рождения и уничтожения, смены одних поколений другими.
В середине живого, колеблющегося шара — бог, как нечто неподвижное, неизменяемое, абсолютное. Поверхность шара составляют капли — личности, плотно сжатые между собой.
По представлению Толстого, жизнь развивается в двух направлениях — центробежном и центростремительном: во-первых, каждая капля — личность стремится к выявлению всех своих возможностей, к расширению себя, к отстаиванию своих прав и притязаний, «разделиться, захватить наибольшее пространство»; во-вторых, каждая капля желает быть наиболее совершенным выражением центра — бога, «стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его».
Этот сон Пьера становится образным выражением диалектических представлений Толстого о жизни, о борьбе в ней противоположных тенденций, которые проявляются и в отдельной личности.
При всей слитности и нераздельности добра в человеческой личности идеалом для Толстого остается предельно возможное слияние с другими. Эти моменты духовных прозрений, торжества внутренней свободы возможны в минуты личных и общественных катастроф, перед лицом возможного уничтожения, смерти.
Моменты нравственного возвышения затем сменяются новыми исканиями, разочарованиями и падениями. Сплетение добра и зла остается законом человеческого существования. Но вместе с тем раз испытанное прозрение уже делает героя духовно зрячим, духовно подвижным.
Толстой считал, что любой идеал не осуществим по самой своей природе, но он важен как призыв, как постоянное напоминание. «...Идеал только тогда идеал, когда осуществление его возможно только в идее, в мысли, когда он представляется достижимым только в бесконечности и когда поэтому возможность приближения к нему — бесконечна. Если бы идеал не только мог быть достигнут, но мы могли бы представить себе его осуществление, он бы перестал быть идеалом».
Идеалом же для Толстого было слияние личности с другими. Толстой с настойчивостью пророка, которому открылось непосредственное знание истины, высоко поднимает факел, освещающий путь к идеалу. Он призывает к преодолению индивидуалистической настроенности, эгоистических притязаний и к беззаветному служению другим».
В тесной связи с понятием о внутренней свободе человека находится представление Толстого о человеке, как двойственном существе. Человек представляет собой единство духовного и плотского, единство противоположностей.
«Духовное начало мыслится Л. Толстым началом альтруистическим, а телесное — эгоистическим, причем оба эти начала в равной мере естественны, а потому необходимы, но находятся в глубочайшем противоречии друг с другом», - отмечает Е. Н. Купреянова.
Писателя интересует взаимосвязь противоположных мотивов и стимулов в переживаниях человека, незаметные переходы, переливы добра в свою противоположность. При этом конструируется и метод эстетического мышления Толстого: «диалектика души» (т.е. познание борьбы и единства противоположностей психической жизни).
Философским центром концепции человека Толстого является учение о свободе и необходимости. Размышления писателя над законами истории вылились в «исследование взаимосвязи свободы и необходимости, сущности волевого акта личности и объективного результата его последствий в конкретный момент». Изучая философскую, богословскую, естественно-научную, юридическую литературу, обращаясь к трудам Цицерона, Аристотеля, Августина Блаженного, Гоббса, Спинозы, Канта, Юма и др., он нигде не находит решения вопроса о соотношении свободы и необходимости. «Рассматривая философскую историю вопроса, мы увидим, что вопрос этот не только не разрешен, но имеет два решения. С точки зрения разума — свободы нет и не может быть, с точки зрения сознания нет и не может быть необходимости».
Вопрос о свободе и необходимости непосредственно связан с историческим процессом. «Если воля каждого человека была свободна, т. е. если бы каждый мог поступать так, как ему хотелось, то вся история есть ряд бессвязных случайностей. Если даже один человек из миллионов в тысячелетний период времени имел возможность поступить свободно, т. е. так, как ему захотелось, то очевидно, что один свободный поступок человека, противный законам, уничтожает возможность существования каких-бы то ни было законов для всего человечества. Если же есть хоть один закон, управляющий действиями людей, то не может быть свободной воли, ибо тогда воля людей должна подлежать этому закону».
Человек, в толстовском понимании, представляется частью «свободным», частью «подчиненным». Каждое действие его — соединение свободы и необходимости. Толстой пишет: «...действия людей представляются нам тем более необходимы и тем менее свободны, чем вернее мы связываем последствия с причинами».
Проблема свободы и необходимости в психологическом аспекте предстает как проблема нравственного выбора. Писатель утверждал, что человек свободен в выборе той или иной реакции на воздействие внешнего мира. Но, в то же самое время он необходимо отвечает за совершенный на основе свободного выбора поступок.
IV. Л. Н. Толстой — мастер психологического анализа.
Для того, чтобы создать образы персонажей согласно своей концепции человека, Толстой использует все возможности психологического анализа.
Исследователи выделяют следующие элементы психологического анализа: портрет персонажа, внутреннюю речь, элементарные частицы внутренней жизни (ощущения, состояния, жесты, физиологические процессы). М.Б. Храпченко отмечает, что механизм «диалектики души» раскрывается через описания природы: «Часть природы пробуждает у героев Толстого жажду настоящей жизни, острое ощущение пошлости, мелочности тех мыслей и чувств, которые до того владели им (…) … природа для героев Толстого неизменно остается символом естественности, простоты правды», через события, переломы, сдвиги: «Рождение ребенка, глубоко захватившая человека страсть, тяжелая болезнь, семейный конфликт, смерть близких людей, нарушение привычных жизненных обстоятельств, столкновение с различными проявлениями зла — все это для многих героев Толстого вырастают в многозначительные события их внутреннего мира».
В то же самое время охватить все элементы психологического анализа, которые составляют основу психологизма Л. Толстого очень сложно. Нерешенных вопросов еще много.
Как отмечает Лидия Гинзбург: «Творение Толстого являются единственным в своем роде материалом для постановки теоретических вопросов художественного психологизма».
V. Выводы
Концепция человека носит эпический характер. Человек связан с бытом, традициями, природой, конкретной исторической эпохой. В человеке индивидуальная психология сочетается с психологией, с психологией людей определенной эпохи.
Сущность человек представляется Толстому противоречивым единством добра и зла. Торжество добра, изначально присущего человеку, возможно только в момент слияния личности с другими, преодоления индивидуалистической настроенности эпических притязаний.
Человек представляет собой единство духовного и плотского. Духовное начало мыслится Л. Толстым началом альтруистическим, а телесное — эгоистическим. Оба эти начала в равной мере естественны, а потому и необходимы.
Философским центром концепции человека Толстого является учение о свободе и необходимости. Человеку отпущен момент нравственной свободы, когда он совершает выбор. На основе этого выбора человек становится ответственным перед историей.
VI. Список литературы.
http://www.rlspace.com/psixologizm-tolstogo-v-romane-vojna-i-mir/
http://www.litra.ru/composition/get/coid/00069501184864043472/
https://www.kazedu.kz/referat/163856
http://www.allsoch.ru/sochineniya/11060
10
Получите свидетельство
Вход
Концепция человека и проблемы психологизма в творчестве Л. Н. Толстого (исследование) (76.5 КB)
0
1478
57
Нравится
0
