Первый отряд космонавтов

В 2020 году исполнилось 60 лет первому отряду космонавтов. Из тысяч претендентов в него попали лишь 20 человек. Не все члены отряда побывали на орбите, но каждый из них заслужил место в истории. И судьба не всегда была благосклонна к самым первым: преодоление жёсткого отбора не гарантировало доступа в космос и могло иметь трагические последствия.

История первого отряда советских космонавтов начинается в 1958 году, когда в Государственном научно-исследовательском испытательном институте авиационной медицины стартовали работы по теме 5827 (отбор человека для полёта в космос) и теме 5828 (подготовка человека к первому космическому полёту). Научным руководителем был назначен полковник медицинской службы Владимир Яздовский, до того занимавшийся «космическими» собаками.

14 января 1959 года состоялось совещание специалистов под председательством академика Мстислава Келдыша, на котором обсуждалось, из кого выбирать будущих космонавтов. Ими могли стать и лётчики, и подводники, и ракетчики, и автогонщики, и просто здоровые молодые люди. Медики предложили лётчиков-истребителей, ведь те постоянно испытывают условия, напоминающие космический полёт: разнонаправленные перегрузки, кратковременная невесомость, пониженное/повышенное давление. Идею поддержал главный конструктор Сергей Королёв: «Для такого дела лучше всего подготовлены лётчики … реактивной истребительной авиации… Он летает на одноместном скоростном самолёте. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер»

А свои требования к будущим космонавтам он выразил так:

«Безупречное состояние здоровья при высокой психической устойчивости и общей выносливости организма;

высокая лётная успеваемость при выраженных задатках воли, трудолюбия и любознательности;

активное желание освоить полёты на ракетных летательных аппаратах;

рост — не более 170 см, вес — 70–72 кг, возраст — не старше 30 лет».

— Сколько людей вам нужно? – спросили Генерального конструктора.

— Много, — весело ответил Королёв.

— Но американцы отобрали семь человек…

— Американцы отобрали семь человек, а мне нужно много!

Это заявление было встречено с некоторым замешательством, недоумением. Ведь речь шла о подготовке человека для полёта в космос, человека в единственном числе! Как рассказывали сами первые космонавты, лишь перед самым стартом Гагарина и им самим, и их наставникам стало ясно, что дело не ограничится одним полётом, что очень скоро действительно потребуется много космонавтов.

В начале лета медики разбились на пары и разъехались по воинским частям. Прибывая на место, они внимательно просматривали личные дела молодых офицеров, соответствующих обозначенным критериям. В итоге из 3456 лётчиков было отобрано 352 человека.

Собеседование с лётчиками проходило довольно своеобразно. Один из вопросов звучал так: «Желаете ли вы летать на более современных типах самолётов, на новой технике?» Как правило, все отвечали утвердительно. В ходе беседы как бы невзначай задавался и вопрос: «Хотели бы вы полететь на ракетах вокруг Земли?» Здесь реакция была различной. Большинство лётчиков говорили, что хотели бы, но иные медлили с ответом или отвечали: «Надо подумать». А встречались и те, кто сразу отказывался. В результате общее число потенциальных космонавтов сократилось до 225.

Затем последовало двухэтапное психофизиологическое обследование в Москве, которое удалось пройти всего 29 офицерам. Все они были допущены к «третьему этапу подготовки». Однако директивой главнокомандующего ВВС устанавливалось, что численность отряда не должна превышать 20 человек, поэтому руководству пришлось сделать окончательный выбор, переведя девятерых в «резерв».

Результат работы сегодня известен. В первый отряд космонавтов попали: Иван Аникеев, Павел Беляев, Валентин Бондаренко, Валерий Быковский, Валентин Варламов, Борис Волынов, Юрий Гагарин, Виктор Горбатко, Дмитрий Заикин, Анатолий Карташов, Владимир Комаров, Алексей Леонов, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Павел Попович, Марс Рафиков, Герман Титов, Валентин Филатьев, Евгений Хрунов и Георгий Шонин.

11 января 1960 года директивой главнокомандующего ВВС была организована специальная в/ч 26266, позднее преобразованная в Центр подготовки космонавтов.

Несмотря на принадлежность к авиации, парашютная подготовка большинства слушателей оставляла желать лучшего (рекордсменом среди них был Евгений Хрунов, имевший в зачёте 21 прыжок). Ситуацию следовало исправить, ведь при посадке корабля «Восток» пилот должен был катапультироваться и отдельно приземлиться на парашюте. Обучались они под началом опытного инструктора гвардии полковника Николая Никитина.

Освоение программы заняло больше месяца. Прыжки производились днём и ночью. По итогам рекордсменом стал Борис Волынов (66 прыжков), «аутсайдером» — Георгий Шонин (39 прыжков). Всем слушателям было присвоено звание инструкторов и второй спортивный разряд.

После возвращения в столицу группа слушателей направилась на аэродром Чкаловский (Щёлково, Московская область). Там они осваивали состояние кратковременной невесомости, которая возникает в самолёте, движущемся по параболической траектории. Надо сказать, что Юрий Гагарин и Герман Титов получили за эти испытания оценку «хорошо», в то время как многие их сослуживцы — «отлично».

18 июня члены отряда были впервые представлены Сергею Королёву. Он познакомился с ними и устроил экскурсию по Опытному заводу в подмосковных Подлипках. Там будущие космонавты увидели корабль «Восток», а Юрий Гагарин первым забрался внутрь спускаемого аппарата, сняв ботинки и заложив тем самым негласную традицию.

Летом слушатели проходили испытание в сурдокамере (специальное герметичное и звукоизолированное помещение). Она была смонтирована в здании на Петровско-Разумовской аллее, принадлежащем Медицинской службе Военно-воздушной академии имени Жуковского. Каждого из будущих космонавтов закрывали в сурдокамере на десять суток, полностью изолируя от внешнего мира. При этом он должен был оставаться готовым выполнять неожиданные задания и реагировать на стрессовые воздействия.

Именно в сурдокамере Юрий Гагарин показал свои выдающиеся способности по адаптации к неестественной обстановке. Наблюдающие врачи отмечали его спокойное отношение к одиночеству, быструю реакцию на новизну, умение переключаться и неизменный юмор. Как свидетельствуют документы, всё это сыграло роль в его назначении на орбитальный полёт.

Следом за сурдокамерой слушатели отправлялись в термокамеру. В ней они находились намного меньше времени (от получаса до двух часов), однако условия там были тяжелее: температура в камере поднималась до +70 °С при влажности воздуха до 10 %. Процедура выполнялась девять раз, чтобы оценить рост переносимости высоких температур. Лучшие результаты здесь показали Титов, Попович и Николаев. А вот Гагарин хуже справлялся с высокими температурами.

Особое значение придавалось тренировкам, направленным на укрепление вестибулярного аппарата. При тренировках использовали батут, качели Хилова, кресло Барани, рейнское колесо, а также специальные стенды, позволяющие балансировать на неустойчивой опоре, комбинировать вращение и балансирование.

В то время отряд понёс и первую потерю. В июле Валентин Варламов купался с друзьями на Медвежьих озёрах, неудачно нырнул с берега и, задев дно головой, почувствовал резкую боль. Медики диагностировали смещение шейного позвонка. Медицинская комиссия наложила запрет на тренировки.

Сергей Королёв планировал запустить первого космонавта на орбиту до конца 1960 года, поэтому в спешном порядке были изготовлены два тренажёра. «Макет № 1» располагался на территории Опытного завода и представлял собой спускаемый аппарат с креслом пилота и разнообразными коробами, имитирующими внутреннее оборудование. «Макет № 2» построили специалисты лаборатории Лётно-исследовательского института: в нём размещались настоящие приборная доска и пульт управления кораблём «Восток».

К тому времени наиболее подготовленными к полёту считались 12 слушателей из 20, но пройти обучение на тренажёрах все они не успевали. Поэтому было принято решение выделить лучших, которые составят «специальную группу для ускоренной подготовки». Начальник ЦПК Евгений Карпов рекомендовал в неё шестерых: Гагарина, Карташова, Нелюбова, Николаева, Поповича и Титова.

Баллистики посчитали, что при нештатном приземлении в спускаемом аппарате «Востока» космонавт может испытывать двенадцатикратную перегрузку. Специалистам поручили проверить, способны ли отобранные слушатели выдержать подобное. К концу октября космонавты прошли семикратные испытания при действии перегрузок продолжительностью до 13 минут. В отчёте сказано, что после воздействия перегрузок у слушателей «на спине и боковых поверхностях бёдер отмечались единичные мелкоточечные подкожные кровоизлияния». И только у Анатолия Карташова «возникли обильные, сливные кровоизлияния». Его место в шестёрке занял Валерий Быковский.

Занятиями на макетах один и два («Макете № 1» и «Макете № 2») руководил заслуженный лётчик-испытатель Марк Галлай. Именно он придумал запускать имитацию полёта на «Востоке» неуставной командой «Поехали!».

Из-за различных проблем с прототипами «Востока» планы Королёва были сорваны, и пилотируемый полёт перенесли на весну 1961 года. В январе шестёрка слушателей сдавала экзамены на умение работать с оборудованием корабля. Все получили «отлично», после чего каждому из них было присвоено звание «космонавт».

Экзаменационная комиссия рекомендовала следующую очерёдность космонавтов в предстоящих полётах: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович. Получается, что о том, кто будет первым космонавтом, члены отряда узнали ещё в январе. В этой же последовательности изготавливались и индивидуальные скафандры. Но из-за задержек завод успел обеспечить ими только троих: Гагарина, Титова и Нелюбова.

Интересно, что в отличие от советских властей, американцы не делали секрета из подготовки астронавтов. Отбор начался в ноябре 1958 года. В качестве кандидатов рассматривались мужчины возрастом от 25 до 40 лет и ростом не выше 180 см. Первоначально профессиональная принадлежность не имела значения — в кандидаты мог, например, записаться физик с опытом работы в лаборатории не менее трёх лет. Но президент Эйзенхауэр своим решением постановил, что астронавтов следует искать среди военных лётчиков-испытателей. После серии испытаний и медико-психологического обследования были утверждены всего семеро «финалистов»: Джон Гленн, Вирджил Гриссом, Скотт Карпентер, Гордон Купер, Дональд Слейтон, Алан Шепард, Уолтер Ширра. Газетчики тут же окрестили их «великолепной семёркой», и не зря: все они были опытными лётчиками с феноменальной выносливостью.

Будущие астронавты были представлены публике на пресс-конференции в Вашингтоне 9 апреля 1959 года и с тех пор находились под пристальным вниманием СМИ.

Но мы отвлеклись. Итак, первые полёты кораблей 3КА, как мы помним, состоялись 9 и 25 марта. Вместо пилота в кресле находился манекен в скафандре, прозванный «Иваном Ивановичем». Каждый раз шестёрка космонавтов отправлялась на полигон Тюра-Там, чтобы наблюдать за подготовкой к старту и тренироваться в надевании скафандров.

В одно из таких посещений, 23 марта, на полигон пришла страшная весть: в сурдокамере погиб Валентин Бондаренко. После снятия датчиков с тела он протёр кожу ваткой, смоченной спиртом, и, не глядя, бросил её в сторону урны. Но она упала на включённую электроплитку, и атмосфера сурдокамеры, насыщенная кислородом, вспыхнула. Пламя охватило всё помещение. Восемь часов врачи Боткинской больницы боролись за его жизнь, но спасти Валентина не удалось — он скончался от ожогового шока.

Космонавтов потрясла весть о гибели товарища: к Бондаренко все очень хорошо относились, он был общительным и к тому же самым младшим в отряде. В апреле 1961 года было издано особое распоряжение министра обороны, в котором говорилось: «Обеспечить семью старшего лейтенанта Бондаренко всем необходимым как семью космонавта».

Серьёзную озабоченность вызывал и сам предстоящий полёт. «Восток» оставался ещё очень «сырым» кораблём. Система жизнеобеспечения работала со сбоями. Оба беспилотных варианта приземлились с большим перелётом, что требовало расследования. Тем не менее для того, чтобы опередить американцев, Совет главных конструкторов и командование военно-воздушных сил приняли решение о старте пилотируемого корабля.