Материал по хореографии по теме "Верхняя точка пирамиды"

Хотим мы этого или нет, но чаще всего наше восприятие того, что не занимает особо наше сознание, зависит от довольно субъективных ощущений на уровне «нравится – не нравится», «понимаю – не понимаю». При этом мы как - то не задумываемся, что это совершенно не свидетельствует о том, что - то, что нам не нравится, или что мы не понимаем, недостойно того, чтобы оно нравилось или чтобы его понимали. Чаще всего такие оценки в нашем сознании возникают оттого, что мы, либо просто не доросли уровнем до того, чтобы понять, либо не имеем в себе такой, очень важной черты, как терпимость к проявлению любого творчества, не похожего на наше. А терпимость, в свою очередь, зависит от широты наших взглядов на окружающий мир, и от степени понимания того, что в этом мире есть много чего такого, что нам абсолютно неизвестно, и, несмотря на это, имеющего право и на существование и на уважение, хотя вовсе и не зависящего от этого уважения или принятия, и достойного, чтобы о нем узнать побольше для нашего же собственного развития. Анализируя, в связи с вышесказанным, мыслительный процесс, возникающий в сознании кузнечика из эпиграфа в начале статьи, хочется только «посочувствовать» ему в его неумении понять бесспорную красоту танца – полета бабочки. Хотя, «бесспорную» с чьей точки зрения? С моей? А почему моя точка зрения, собственно говоря, имеет право называть эту красоту бесспорной? Может быть, бесспорной для моего маленького мирка? А то, что в этот мирок не вмещается, считать не имеющим право называться бесспорным? И чем движения кузнечика хуже с точки зрения гармонии и красоты, что мы не относим их к формам движения, достойным, чтобы ими любоваться? А что, если на месте кузнечика была бы жаба?

Но все это, так сказать, «словесная шелуха», размышления на выбранную тему. Ну, а если представить себе на мгновение, что неприятия, описанного в самом начале, не существовало бы вовсе, и все с интересом и очень доброжелательно относились бы к любым возникающим нововведениям, даже, если бы эти нововведения ломали бы то, что считалось незыблемым и устоявшимся. В этой ситуации можно вообразить, что, наверняка, возникало бы желание внимательнее изучить то, что «не нравится или непонятно. Хотя, в таком общераспространенном взгляде на незнакомое и неприемлемое, который присущ, в какой то степени, почти каждому человеку, есть, все – таки, одна положительная сторона: он стимулирует возникающее в связи с этим разнообразие форм и видов в пределах какой – либо одной сферы деятельности, ну, и конечно же искусство движения не является здесь исключением.

Термин «движенческое искусство» или «искусство движения» в контексте данной статьи означает ту область искусства, которая включает в себя все возможные способы сценического представления, в которых инструментом исполнения является человеческое тело в совокупности или без других компонентов, таких как декорации, освещение, костюм, музыкальное сопровождение, голос и т. д. К таким сценическим видам относятся хореография, танец, пластика, пантомима, пластическая драма, множество национальных форм и видов движения, существующих на Земле и мало известных, задачей которых является воздействие на визуально воспринимающую сторону, т. е. зрителя.

Нафантазируем себе такую маловероятную, в общем- то, ситуацию: на конкурсе по вышеперечисленным видам движенческого искусства представлены все возможные и известные, и даже неизвестные их виды, и всех их оценивают между собой, без разделения на номинации, как это обычно бывает. Если не считать того, что любое соревнование в искусстве, это, в общем-то, нонсенс, и того, что такой конкурс может быть, скорее всего, только в нашем воображении, попробуем, все – таки, выяснить, какие же критерии оценки могут учитываться в этом случае. Отбросим предвзятость членов жюри, которые обычно оценивают только то, что им знакомо, и клеймят, то, что непонятно всякими терминами, ставящими своей задачей показать их ратование за защиту чистоты высокого искусства, о котором, они судят только с точки зрения своего духовного воспитания. Попробуем представить, что оно строго и объективно оценивает только те критерии, которые являются общими для всех, представленных на этом конкурсе, видов движенческого искусства. Искусство движения объединяет в себе и хореографию и танец и пластику, и выражает себя посредством движения человеческого тела. В последние годы открываются все новые и новые его формы, существующие в мире и мало знакомые широкой публике. И, если еще недавно такие, уже всем известные ныне танцевальные направления, как модерн, и джаз, были в диковинку, то сейчас происходит знакомство с такими новыми для многих видами движения как, например, японское «буто», бразильское «капоэйро», контактная импровизация, нью-дэнс, пост- модерн, contemporary, фолк- модерн и пр. Кроме того, происходит очень активное взаимопроникновение различных пластических культур: классического с модерном, народного с джазом и модерном, соединения искусства движения с другими видами сценического искусства и т. д. т. п., благодаря чему возникают новые танцевально – пластические направления, становящиеся уже самостоятельными видами хореографического искусства. Если не брать во внимание огромное различие в их значимости для духовной структуры человека, можно все же увидеть, что есть «точки соприкосновения» во внешней форме выражения - те физические и внутренние аспекты исполнения и создания их, которые являются общими. В нашей воображаемой ситуации эти аспекты и будут теми определяющими критериями, по которым то самое виртуальное жюри будет их оценивать. Что же это за аспекты, и какое значение они играют в создании и исполнении пластических произведений? В хореографии, как и в других видах искусств, относящихся к искусству представления, существуют три вида, так сказать, смежных профессий:1- создатели, 2-исполнители и 3- педагоги, которые обучают и тому и другому. Мы постараемся рассмотреть особенности первых двух из них, так они более специфичны, и имеют более конкретную привязку именно к особенностям искусства движения. В профессии педагога, которая в любом случае, хотим мы того или нет, является главной, основные, определяющие ее черты, будут общими в любом виде и роде человеческой деятельности, а те ее характерные отличия, которые относят ее к своей области, мы рассмотрим в первых двух случаях.

 Сами аспекты имеют несколько уровней значимости: первые являются краеугольными в любом искусстве и относятся уже к законам, нарушение которых значительно понижает качество и совершенство создаваемых произведений. Свои законы есть и у создателей и у исполнителей. Вторую группу аспектов можно уже отнести к тем главным приемам, которые могут учитываться, могут не учитываться в действии, но они присутствуют, как незримые свидетели. Причем одни из них неизменны в любом виде движения, а другие трансформируются для нужд и специфики того направления, в котором они рассматриваются.

В попытках рассмотреть законы создания художественного произведения мы столкнемся с рядом проблем. Во – первых, что считать законом в такой щепетильной области как искусство и могут ли быть в нем какие либо законы и кто их устанавливает. То, что законы существуют, как некий фундамент при создании любого творения, как в области точных наук, так и в области, более или менее, свободного от подчинения такой же точности, свободного искусства, это, наверное, неоспоримо. Может быть лишь градация прочности, от которой зависят такие параметры, как устойчивость и незыблемость создаваемого. Но кто же, все – таки, устанавливает эти самые законы? Вероятно тот человек, который создает то, к чему эти законы приложимы, и степень значимости этих законов, таким образом, будет зависеть от степени значимости личности этого человека и того, что он создает.

Но, как правило, мы не занимаемся созданием законов, а подчиняемся уже созданными знаменитыми предшественниками, выстраивая на них платформу своего собственного творчества. В случае, если они нас не устраивают, мы либо отказываемся от деятельности в этой области, либо создаем новые законы, либо подчиняем свое сознание имеющимся.

Любое человеческое творение имеет три ступени своего создания: умственную, в виде идеи или желания; психологически – проявленную, в виде фантазийных конструкций, видимых пока только своему создателю, которая, проявляясь, переходят на третью ступень - материально – чувственную, доступную для восприятия в виде плодов творения, а незавершенные в ощущаемую каким либо чувством проявленную форму, так и остаются в уме их создателя, заполняя его сознание некоей неудовлетворенностью. В свою очередь законы, на которых эти творения базируются, существуют на каждой из этих трех ступеней. Какая из этих трех ступеней наиболее важна в индивидуальном творчестве, сложно сказать. Вероятно, для каждого художника это индивидуально, так как все они имеют разные качества у разных людей. Мы рассмотрим лишь последнюю, наиболее материальную, так как в силу своей наибольшей доступности нашим чувствам, ее легче проанализировать. Первая ступень это святая святых в мастерской любого художника, вход куда строго настрого воспрещен. Это место соприкосновения, свидания его творческой души с теми силами, которые питают ее новыми идеями, и которые имеют различные названия: бог, любовь, природа, сатана, совесть, высшее чувство, интуиция, озарение, муза, очищение и т. д., но в любом случае именно эти силы имеют наивысшее влияние и значение для этой души. Вторая ступень это своего рода творческая кухня, где делаются последние приготовления перед тем, как вывести свое детище в свет.

Полную информацию смотрите в файле.