В. Распутин. «Прощание с Матёрой»

Сегодня мы…

· Поговорим о таком явлении, как затопление городов и деревень при строительстве гидроэлектростанций.

· Узнаем, как это явление отражено в повести Валентина Распутина «Прощание с Матёрой».

· Порассуждаем о проблематике повести и её художественном своеобразии.

· Узнаем, как показываются отношения человека и природы в повести.

1950–1960-е годы в СССР стали эпохой грандиозных проектов и масштабных строек. Страна в то время восстанавливалась после Великой Отечественной войны, а для стремительного развития промышленности нужна была дешёвая электроэнергия. Отчасти выходом стало строительство сразу нескольких крупных гидроэлектростанций, таких, как Братская ГЭС, Саяно-Шушенская-ГЭС, Красноярская ГЭС.

Размах этих проектов сложно себе представить. Во-первых, они были объявлены ударными стройками и со всего Советского Союза на них съезжалась комсомольская молодежь. Во-вторых, потрясал сам масштаб происходящего: укрощение стихии, возможность изменить русло огромной реки, перекрыть его и построить на нем плотину, которая защищает людей от наводнения и дарит им электричество! Строительство ГЭС казалось настоящим торжеством человека над природой.

Неудивительно, что каждая такая стройка привлекала поэтов, прозаиков, журналистов…

О перекрытии Ангары писал в своей поэме «За далью – даль» Александр Твардовский. У Евгения Евтушенко есть поэма «Братская ГЭС».

Скрипело солнце на крюке у крана,

 спускаясь в глубь ангарской быстрины.

 Стояла ГЭС, уже темнея справа

 и вся в закате — с левой стороны.

 Она играла с Ангарой взметённой

 и сотворяла волшебство с водой,

 её впуская справа — темной-темной,

 а выпуская слева — золотой.

Однако молодого журналиста Валентина Распутина заинтересовала не только масштабность и поэзия самих строек, сколько сопутствующие грандиозным проектам трагедии. Ведь при перекрытии рек образовывались водохранилища. И значит, территории, которые раньше размещались по берегам рек, оказывались под водой. Тысячи гектаров заливных лугов, бывших полей и лесов… и населённые пункты.

Трагедия городов и деревень, затопленных из-за строительства гидроэлектростанций, в шестидесятые годы уже не была новой. Ещё в тридцатые годы при строительстве Рыбинского водохранилища ушел под воду город Молога – ровесник Москвы. В Мологе жили семь тысяч человек, был старинный монастырь, другие исторические памятники… людей переселили, а здания взорвали и снесли перед затоплением.

Такая же участь постигла и город Корчева. А останки города Калязин до сих пор виднеются из воды…

Да, при строительстве ГЭС на Ангаре и Енисее не затапливались города: ведь речь шла о территории, не очень густо заселённой людьми. Однако в зону затопления всё равно попадали десятки деревень, в которых люди жили веками. Людей переселяли в города или специально возведённые посёлки. Все постройки в деревнях сносились или сжигались специальными бригадами, чтобы руины потом не мешали судоходству и не засоряли воду. Деревья спиливались. И вскоре на глазах у людей земля, которая была частью их жизни, их родным домом, обращалась в водную гладь…

Именно об этом Валентин Распутин и написал свою повесть «Прощание с Матёрой». Год создания повести – 1976, и это неслучайно. 70-Е годы стали временем упадка советских деревень. Многие маленькие городские пункты были просто ликвидированы.

А ещё началось наполнение Усть-Илимского водохранилища – части Усть-Илимской ГЭС. В зону затопления попал и родной поселок Валентина Распутина – Усть-Уда.

В 1974 г. Валентин Распутин побывал на местах, которые были для него родными – а теперь оказались под водой. Он беседовал с жителями, которых переселили из затопляемых деревень. Писатель осматривал новые посёлки для переселенцев – и замечал, что посёлки эти неважного качества.

Вот тогда-то у Распутина и появилась задумка повести, которую он блестяще воплотит через 2 года.

Считается, что прототипом деревни Матёры в повести стала родная писателя, Усть-Уда. Однако есть и другие версии. Прототипом Матёры называют посёлок Горный Куй, который попал в зону затопления при строительстве Братской ГЭС. А на правом берегу Ангары существовала и настоящая деревня Матёра, которую затопили при заполнении Усть-Илимского водохранилища.

Какова же тематика и проблематика повести Распутина? Тема достаточно ясно отражена в самом названии. Идут последние месяцы жизни деревни Матёры, и жители прощаются с родными местами и родной землёй. На смену неверию в то, что Матёры не будет, приходит осознание, отчаяние и горечь.

Писатель не зря делает главными героями своей книги стариков – тех, кто прожил в Матёре всю свою жизнь, врос в неё корнями. Старикам сложнее всего отрываться от родной земли и принимать новшества. Дарья, Настасья, Сима, Катерина, Богодул – не просто жители Матёры, но и хранители её памяти, традиций, истории.

В воспоминаниях старух мы видим, какой деревня была раньше: богатой и славной, воплощающей собой сельскую традиционную Русь. Матёра существовала больше 300 лет. В ней есть дома, которым почти два века. На кладбище возле Матёры покоятся поколения её жителей. Пашни, огороды, маленькая церковь – всё это было создано трудом и любовью. Деревня даже обрела собственного духа – Хозяина, зверька, которого никто и никогда не видел. Сердцем Матёры стала огромная лиственница – листвень.

И всему этому теперь приходит конец.

Сталкивается мир старого и нового. Цивилизация развивается слишком быстро, и мир исконных ценностей стоит у неё на пути. У исконной Руси, которую олицетворяет Матёра, нет шансов приспособиться к миру, в которым главным становятся технологические достижения. Этот мир олицетворяет строящаяся ГЭС. Укоренившееся прошлое, священная для людей старина гибнет под напором нового. Можно ли выстроить счастливое будущее, уничтожая своё прошлое, свою основу? Можно ли ничего не потерять в таком будущем – если ты оторвался от своих корней? Это, пожалуй, самые болезненные вопросы, которые задаёт автор в повести.

Автор, как и главная героиня, Дарья Пинигина, опасается, что при постройке такого будущего, человек утратит самое важное – себя самого. Потому что сущность человека – не только в постройке грандиозных объектов, получении денег и обретении комфорта. Нравственность, вечные ценности, совесть – вот что забывается при безоглядном стремлении в будущее.

Об этом рассуждает Дарья:

«Народу стало много боле, а совесть, поди-ка, та же — вот и истончили её, уж не для себя, не для спросу, хватило б для показу. Али сильно большие дела творят, про маленькие забыли, а при больших-то делах совесть, однако что, жалезная, ничем её не укусить. А наша совесть постарела, старуха стала, никто на неё не смотрит». 

Старые нравственные установки для нового века оказываются ненужными. За большими делами забываются, теряются отдельные человеческие судьбы. ГЭС строится для того, чтобы дать людям и промышленности дешевую электроэнергию – то есть, можно сказать, что она строится для людей. Но при этом как раз на людей и не обращают внимания, считая их чем-то несущественным. Даже посёлок, который строят для жителей затопляемых деревень, стоят наплевательски: на камне и глине, меньше всего думая об удобствах.

Столкновение древней, исконной Руси и новой советской действительности автор показывает через противостояние двух поколений. Для стариков уничтожение Матёры – огромная потеря, они не могут приспособиться к жизни в городе или в посёлке. Перевезенный в город дед Егор вскоре умирает. А некоторые старики до самого конца остаются с Матёрой. Дарья, например, думает только о том, что ей легче было бы попасть на тот свет, чем оторваться от родных могил.

Молодёжь же относится к стройке спокойно. Новое поколение увлекается грандиозными перспективами, хочет поскорее получить деньги, уехать в город и зажить там с комфортом.

Вот как относится к деревне Клавка Стригунова:

«– Давно надо было утопить. Живым не пахнет… не люди, а клопы да тараканы. Нашли где жить – середь воды… как лягушки.

И ждала, не могла дождаться часа, чтобы подпалить отцову-дедову избу и получить за неё оставшиеся деньги».

Внук Дарьи, Андрей, считает, что сейчас в руках человека огромная сила, и человек может всё. Он специально уволился, чтобы поучаствовать в стройке ГЭС – как в чём-то огромном.

Но Дарья возражает внуку: какими бы великими не были свершения – дух человеческий от этого не возвеличивается:

«Никуда с земли не деться. Чё говорить — сила вам нонче большая дадена. Ох, большая!.. И отсель, с Матеры, видать её. Да как бы она вас не поборола, сила-то эта… Она-то большая, а вы-то как были маленькие, так и остались».

Доказательство слов Дарьи – образ Петрухи, сына Катерины. Бездельник и пьяница, Петруха чувствует себя вольготно рядом со стройкой. Она даёт ему и наживу, и немалые возможнсти. Сначала он сам сжигает дом своей матери, получая за это деньги. А потом и вовсе нанимается пальщиком – и начинает поджигать дома в своей же деревне.

В то время как Дарья относится к своему дому, как к живому существу. Перед тем, как позвать санбригаду, она белит дом, прибирает его, будто покойника перед тем, как положить в гроб. Как нечто живое, ощущает боль сгоревшей избы и Хозяин острова.

Образ самого Хозяина – один из символов Матёры. Символизм в повести Распутина переплетается с мистицизмом и мифологией.

Хозяин похож на типичного духа местности, хранителя природы. При этом в повести он появляется как реально существующий персонаж, обходящий свои владения, заботящийся о них. Хозяин – не только дух, но и душа деревни.

А вот “царский листвень” – это двойной символ. Во-первых, это ещё одно олицетворение Матёры, сердце деревни и свидетель бесконечных веков истории. Но также это символ благоговения людей перед природой – ведь лиственю даже подносили подарки и угощения.

Однако рабочие санбригады не чувствуют почтения перед величественным деревом. И то с шутками, то с руганью пытаются сжить его со свету огнем и бензопилой.

Ещё одним мистическим символом, на сей раз – людской памяти – становится кладбище Матёры и его судьба Старики стремятся увезти гробы с собой и перезахоронить их – лишь бы мертвые не оставались под водой, где за могилами некому будет ухаживать. Людям нового поколения всё это кажется чуждым, несущественным. Санбригада принимается разбирать кладбище, убирая кресты и ограды. И хотя старики в первый раз встают на защиту могил грудью – от кладбища вскоре остаются лишь неприметные холмы. Дарья плачет над разорёнными могилами и выказывает им свою боль, как живым людям. Для неё её род – всё ещё жив и когда-нибудь позовёт её на суд.

Для строящих плотину ни прошлое, ни память рода не важны, а вечной жизни не существует. Они сосредоточены на цифрах, отчётах, сроках и комиссиях. Естественной, раздумчивой жизни старух автор противопоставляет бездушие чиновников, казённые фразы.

Павел, сын Дарьи, оказывается меж двух сторон и двух поколений. Он не утратил совести осознаёт, что построить будущее, уничтожив собственные корни, невозможно. Однако в конце повести он оказывается в одной лодке с бездельником-Петрухой и председателем сельсовета Воронцовым, который так торопится выполнить распоряжения правительства.

Эта концовка тоже глубоко символична. Три персонажа плывут во тьме и тумане в неизвестность и не могут пристать к берегу. В то же время старухи, окружённые туманом на берегу, ощущают себя уже на том свете, однако воспринимают это спокойно. И последним знаком становится прощальный вой Хозяина – символ погибающего старого мира.

Со дня написания повести Распутина прошло немало лет. Но в век высоких скоростей и уничтожения человеческих ценностей она остаётся всё такой же актуальной.

И для нашего поколения всё так же остро звучат слова Дарьи Пинигиной:

«Машины на вас работают. Но-но. Давно уж не оне на вас, а вы на их работаете — не вижу я, ли че ли! А на их мно-ого чего надо! (…) Оне с вас все жилы вытянут, а землю изнахратят, оне на это мастаки. (…) Вы за имя и тянитесь. Оне от вас — вы за имя вдогоню. Уж не до себя, не до человека… себя вы и вовсе скоро растеряете по дороге».