Получите свидетельство
Вход
Сегодня мы…
· Поговорим о научных гипотезах и выясним, почему они так различаются.
· Посмотрим, как развивалось учение о частях речи.
· Попробуем понять, почему причастие и деепричастие считают то частями речи, то формами глагола.
Как-то раз, придя домой из школы Олег натолкнулся на оживлённый спор.
– Части речи, – упрямилась сестра Олега Оля.
– Нет, формы глагола, – не соглашался друг Оли Кирилл.
– Части речи, так и в учебнике сказано! – не сдавалась Оля.
– А в моём сказано – что это формы глагола, – не отступал Кирилл.
Увидев Олега, Оля тут же радостно закричала:
– Доставай волшебные дедушкины очки! Нам нужно срочно погрузиться в Грамматрицу и подтвердить одну теорию.
– Вернее, развеять, – не согласился Кирилл. – Понимаешь, мы спорим о Причастии и Деепричастии. И получается какая-то нелепица: в одних учебниках написано, что это части речи. А в других – что это формы глагола! Нужно узнать, какой учебник неправильный!
– Отправляемся в Грамматрицу, – согласился Олег. – Но предупреждаю – вы можете сильно удивиться…
Ребята надели волшебные очки и оказались в причудливом мире частей речи, их форм и определений.
– Вызовем помощников-учителей, – предложила Оля. – Они-то наверняка во всём разберутся.
И действительно, перед ними тут же появились два помощника-учителя.
Причастие – это самостоятельная часть речи… – начал пояснять один, но второй перебил его:
– Причастие – это форма глагола!
И что тут началось! «Часть речи!» – «Форма глагола!» – «Нет, часть речи!» – «Нет, форма глагола!»
– Кажется, нам нужно перейти на более сложный уровень подсказок, – заметил Кирилл. – Позовём помощников-учёных! Уж лингвисты-то всё знают наверняка!
И перед ними тут же появились ещё два виртуальных помощника.
– Деепричастие – это форма глагола, – уверенно заявил один.
– Деепричастие – это часть речи, – не менее уверенно заявил второй.
И всё началось сначала: «Часть речи!» – «Нет, форма глагола!» – «Да нет же, часть речи!»
– Вот тебе и раз! – опешил Кирилл. – Может быть, программа неисправна? Ведь не может быть двух ответов на такой вопрос!
– Программа исправна, – отозвался Олег. – Просто перед нами – вопрос, ответом на который может быть несколько гипотез.
Обычно мы считаем, что все определения и правила в русском языке утверждены раз и навсегда. Это потому, что в учебнике нам предлагается простое и чёткое определение какого-либо понятия. Но на самом деле в лингвистике существует несколько научных школ, которые ведут между собой постоянные споры. И по многим вопросам учёным очень сложно договориться!
Как произошёл язык и на какой территории он возник? Как чётко разграничить языки и диалекты? Сколько частей речи в русском языке? Что вообще следует считать частью речи, а что – не следует? Учёные пытаются ответить на эти вопросы долгие годы.
Каждая лингвистическая школа выдвигает свою гипотезу – то есть научное предположение. И старается добыть убедительные доказательства, чтобы это предположение обосновать.
– Учёные действуют как сыщики! – догадалась Оля. – Они делают предположения и ищут доказательства.
– Вот только сыщик может раскрыть дело, – ответил Олег. – А у учёных лингвистов иногда вообще не появляется правильного ответа! Иногда одна научная гипотеза становится более распространённой, чем другие. Потому что её доказательства выглядят более убедительными. Тогда эта гипотеза попадает в школьные учебники и в основные пособия по лингвистике. Она становится основной, и мы стараемся её придерживаться. Но это не отменяет существования остальных гипотез.
Давайте посмотрим, как менялось учение о частях речи. Для этого переместимся в архив Грамматрицы и полистаем старые грамматики!
Вот грамматика Мелетия Смотрицкого – она создана в начале семнадцатого века, и система частей речи в ней похожа на ту, что мы видим в античных грамматиках.
Есть имя (тогда ещё не выделялись отдельно существительные, прилагательные, числительные), местоимение, глагол, причастие, наречие, предлог, союз, междометие.
Похоже на нашу систему, верно? И причастие есть. Зато нет частицы и деепричастия.
Теперь развернём грамматику Михаила Ломоносова – а это уже середина 18 века. В ней можно увидеть всё те же восемь частей речи, что и в античных грамматиках. При этом Ломоносов выделил главные или знаменательные части – имя и глагол. А остальные части речи отнёс к служебным.
Александр Востоков уже в 19 веке как отдельную часть речи выделил прилагательное. Но зато отнёс к прилагательным в том числе и причастия!
Фёдор Буслаев в середине 19 века выделил уже существительные, прилагательные и числительные – но причастия теперь отнёс к глаголу.
В конце 19 века Александр Потебня выделил привычные нам самостоятельные части речи: существительное, прилагательное, числительное, глагол, наречие. К служебным он отнёс предлог, союз, частицу. Но зато он выделял в особые категории слов причастие и инфинитив, а местоимения считал особыми, указательными словами!
И вот так, за гипотезой гипотеза, потом уже и в двадцатом веке продолжала складываться система частей речи, к которой мы привыкли. Некоторые учёные выделяли четырнадцать частей речи – а некоторые только восемь. Однако в учебниках мы опираемся на систему, которую в середине 20 века создал академик Виктор Владимирович Виноградов.
Вот эта система: к самостоятельным частям речи относятся три имени, местоимение, глагол, наречие. Служебные части речи – предлог, союз, частица. Междометия и звукоподражания не относятся к частям речи, но существуют.
– И в этой системе нет ни причастия, ни деепричастия! – торжествующе заметил Кирилл.
– Зато в других причастие есть, – возразила Оля. – Давай лучше выясним, почему причастие и деепричастие относят то к частям речи, то к формам глагола!
– Для этого нам понадобится вспомнить, что такого особенного в этих частях речи, – уточнил Олег. – Почему причастие вообще так называется? Потому что мы можем оказаться причастными к какому-то действию!
Вот брошенный фантик. Ты как-то к этому причастен, Кирилл? А ну подними немедленно!
А вот приготовленный завтрак. К этому действию явно причастна мама!
Вот играющая кошка. Она причастна к этому действию? Ну, конечно! Но действие выражается признаком!
– Слово «причастие» явно родственно слову «участие», – заметила Оля. – Получается, что такие слова показывают, что человек, животное или предмет участвуют в чём-то. Только делается это через признак.
Причастие похоже на коктейль из двух частей речи. Представьте, что мы взболтали в одной посудине глагол и прилагательное, и все их категории смешались!
Смешалось даже значение. У прилагательного это признак, у глагола – действие. А у причастия – признак по действию!
Посмотрим, какие признаки сохранились от глагола.
Прежде всего, причастия могут быть действительными или страдательными. И это унаследовано от глагола, потому что предмет может сам совершать действия. Или действия совершаются над ним.
Девочка читает книгу.
Девочка, читающая книгу. – вот действительное причастие
Книга читается девочкой.
Книга, читаемая девочкой. – вот страдательное причастие.
Кроме того, от глагола причастие взяло такие категории:
Это вид – совершенный и несовершенный.
Переходность или непереходность – то есть возможность сочетаться с существительными в Винительном падеже.
Возвратность и невозвратность – то есть у причастий может быть и не быть постфикс -ся.
И время – настоящее и прошедшее, но не будущее.
А от прилагательного причастие оставило себе вопросы: какой? какая? какое? какие?
А ещё род, число, падеж.
И некоторые причастия образуют краткую форму: приготовленный – приготовлен.
И понятно, почему некоторые учёные относят причастие к самостоятельным частям речи. Ведь категории причастия не похожи совершенно ни на что! У глаголов не бывает падежа и краткой формы. У прилагательных не может быть вида, переходности, времени. Причастие не похоже ни на что другое!
К тому же, причастие выделялось как часть речи с глубокой древности. То есть уже в античности люди понимали: можно сказать, что причастие похоже как на прилагательное, так и на глагол. Но можно сказать иначе: оно не похоже ни на прилагательное, ни на глагол!
– А теперь посмотрим, почему некоторые учёные с этим несогласны, – подхватил Кирилл. – Как мы образовываем любую часть речи? От нескольких других частей речи. Прилагательные могут образовываться от существительных, числительных, глаголов. Глаголы – от существительных и прилагательных. Наречия – вообще от любой самостоятельной части речи. А от чего образуются причастия? Только от глагола.
Мы не можем образовать причастие ни от одной части речи. Только от инфинитива глагола или от настоящего времени глагола.
Икают – икающий, икать – икавший.
Для этого нам понадобятся особые суффиксы. Но ведь таким же образом мы образуем формы глагола – такие, как формы прошедшего времени или формы повелительного наклонения!
Связь причастия с глаголом очень крепкая. Мы даже можем превратить причастие в глагол.
Мальчик, сидящий в кресле. – Мальчик, который сидит в кресле. – Мальчик сидит в кресле.
А в прилагательное, например, мы превратить причастие не можем.
К тому же, каким будет наше причастие – зависит именно от глагола! Например, если глагол непереходный – страдательное причастие от него образовать нельзя.
отварить (что?) – переходный глагол - отваренный
отлететь – непереходный глагол – нельзя образовать причастие такого типа.
Вот из-за этой неразрывной связи с глаголом причастие и начали относить к формам глаголов!
– Давайте теперь взглянем на деепричастие! – предложил Олег. – С ним всё и проще и сложнее. Деепричастие – достаточно древнее, и образовалось оно в древнерусском языке от причастия. Некоторые причастия растеряли своё сходство с прилагательными и перестали изменяться. Так появились слова, которые начали обозначать добавочное действие при основном.
Коля поглядывал на часы (что делая?) ожидая.
Маша пошла в школу (что сделав?) позавтракав.
Больше всего деепричастие похоже на коктейль из глагола и наречия. Как и причастие, оно взяло от глагола вид, залог, переходность и возвратность.
С наречием деепричастие сближает неизменяемость и роль в предложении. Кроме того, часто деепричастия могут превращаться в наречия. Тогда у них теряются глагольные признаки и меняется вопрос.
Он читал (как?) лёжа.
И получается, что аргументы будут теми же!
Деепричастие можно рассматривать как самостоятельную часть речи. Ведь оно одновременно похоже и непохоже на глагол и наречие. У наречия не может быть вида и переходности. А глагол обычно изменяется.
С другой стороны – деепричастия образуются только от глагола. Они настолько тесно связаны с глаголом, что тоже обозначают действия. И у глагола ведь есть другая неизменяемая форма – это инфинитив! Так что можно считать, что деепричастие – это ещё одна неизменяемая форма глагола!
Ребята сняли очки и вышли из Грамматрицы.
– Получается, у нас есть аргументы и за одну гипотезу, и за другую, – заметила Оля. – И подозреваю, что у учёных есть куда больше доказательств – и одной гипотезы, и другой!
– И обе гипотезы кажутся достойными, – подтвердил Кирилл. – Но какую тогда выбрать? Ту, которая больше нравится? Или ту, которая кажется более веской?
– Конечно же, ту, которая у вас в учебниках! – разъяснил Олег. – Ведь их авторы решили придерживаться одной из гипотез. Той, которую они посчитали более убедительной. И более удобной для нас.
Поэтому нужно просто открыть учебник и прочитать.
Причастие – самостоятельная часть речи…
Или:
Деепричастие – это форма глагола…
Или:
Причастие и деепричастие – это самостоятельные части речи или же формы глагола, которые…
И не удивляться, если в каком-нибудь источнике вы встретите другое мнение. Иногда в лингвистике допустимо и такое!
220
