Творчество Михаила Голубкова

Природа родного края в произведениях писателей Прикамья

Михаил Дмитриевич Голубков (1937-1988)

«Не царь природы,
        не пустой свидетель,
С ней находя
            доверия язык,

Ты - кровный сын ее,
            ее радетель,
 Заботливый и чуткий
            ученик» ( Анатолий Гребнев ) Стихи посвящены Михаилу Голубкову

Награды

• Писатель, прозаик, член Союза писателей СССР (с 1975 г.).

• Лауреат областной премии им. А. Гайдара.

• Награждён Почётной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР (1987 г.). 

Детство

• Родом из раскулаченной крестьянской семьи, которая была выслана в Чусовой из Челябинской области

• Детство прошло в посёлке спецпереселенцев Углежжение, который – рассыпался по склону реки Усьвы и примыкал к городу Чусовому.

«Плодовитый» Чусовой

• Город Чусовой, дал литературе несколько имен, прославивших и сам задымленный трудовой город с и наш край:

Олег Селянкин,

Виктор Астафьев,

Валентин Курбатов,

Михаил Голубков,

Юрий Беликов.

Биография

• Михаил Дмитриевич был очень жизнерадостным человеком. У него был особенный и неповторимый смех, звонкий и заливистый, будто колокольчик,

• Михаил Дмитриевич любил шутку, обожал игру в шахматы.

• Был заядлым охотником. Рябчатником. Охота была для него средством познания природы, общения с ней.

Призвание

• Самое главное – Михаил Голубков был одарён любовью к природе, которую высказывал ещё будучи школьником в своих сочинениях.

• Любовь и неравнодушие к природе, правдоискательство, станут впоследствии его человеческой и гражданской сутью писателя, органически вольются в его творчество. 

Признание

• Уже в самом начале творчества стало ясно, что в литературу пришёл талант незаурядный.

• Он один из первых на Урале художников слова поднял проблему «Человек и природа». 

• М. Голубков был учеником Виктора Астафьева, который называл его «замечательным человеком, моим послушным, трудолюбивым учеником».

Признание

• Голубков жил подлинным писательским призванием, обладал завидной работоспособностью.

• При жизни у него вышло двенадцать основательных книг рассказов и повестей, четыре из них - в Москве.

Творчество

• Неравнодушие к природе стало сутью его гражданской позиции в жизни и творчестве.

• Своеобразием творчества писателя является то, что он выступал яростным заступником природы, протестовал, буквально бунтовал против варварского, истребительного к ней отношения.

Творчество

• В то же время - это был писатель широкого диапазона, которого интересовали  жизнь, проблемы и города и деревни, глубоко исследуя характеры персонажей и обстоятельства, в которых эти герои раскрывались.

• Он был искателем  правды и защитником души человека и, делал все, чтобы облагородить ее, (ведь именно качество души человека определяет его отношение и к собратьям своим, и к природе)

Приоритеты

• Он писал не для того, чтобы, развлекать читателя, а - по зову сердца и души

• Всегда ставил проблему, вопрос, стремясь хоть сколько-то, но улучшить человека, улучшить общество. (И это неправда, что писатель не может этого сделать. Что воздействует не на каждого - это да. )

Темы творчества

• Многие произведения Голубкова посвящены проблемам защиты и сохранения природы, обитателей леса.

• Написано много философских миниатюр о природе...

• Голубков воспринимал народ трезво, самокритично, не идеализировал и крестьянство.

Писатели о писателе

• В.Астафьев с его-то требовательностью ценил Голубкова за талант, уважал как человека, дружил с ним.

«Много читал Миша, догоняя культуру, внутренне наполнялся, совершенствовался. Учился творческому ремеслу в зрелом возрасте, от книги к книге крепчала его рука», - так писал о своем ученике и друге В.П.Астафьев.

Писатели о писателе

• «Миша Голубков был светом и праздником – здоровый, земной, лесной, уж больно заманчиво пишет он о природе»,

- вспоминал о друге известный литературный критик, писатель, публицист. В.Я.Курбатов.

Писатели о писателе

• Голубков своим творчеством представлял писателей эстетического направления

• был в нашей организации самым сильным писателем.

• К его мнению и в нашем издательстве, и в писательской организации прислушивались.

• Голубков имел характер независимый, цену себе знал и в отстаивании своих убеждений бывал упрям.

говорит о нём писатель В.Богомолов

Писатели о писателе

• «Все книги Голубкова полны жизни, её насущных проблем, проникнуты сердечностью к простому человеку, к миру,в котором он трудится и живёт, воинственной непримиримостью ко всякому злу…»

подметил известный прозаик Е.Носов

Писатели о писателе

• «Голубков пишет то, что думает, а думает он так, как подсказывает ему сердце…»

Сказал о нём писатель И.Лепин

Наследие

• Соч.: Деревенские новости : рассказы. Пермь : Кн. изд-во, 1969. 80

• Родные и близкие : повесть и рассказы / [худож. В. Аверкиев]. Пермь : Кн. изд-во, 1975. 232 с. : ил. 

• Даровая дичь : повесть и рассказы. М. : Современник, 1977. 253 с. 

• Где дом твой : повести. Пермь : Кн. изд-во, 1978. 351 с. 

• У речки, у студёной : рассказы. Пермь : Кн. изд-во, 1981. 223 с. 

• Просека : повести. Пермь : Кн. изд-во, 1983. 236 с. 

• Крайняя изба : повести, рассказы. М. : Современник, 1983. 270 с. 

• Ветровал : повести. Пермь : Кн. изд-во, 1984. 318 с. 

• Малые Ключики : повесть и рассказы. М. : Дет. лит., 1984. 111 с. : ил. 

• Напуганный лес : повести и рассказы. М. : Современник, 1987. 349 с. (Новинки «Современника»). 

• Лога : повести и рассказы / худож. Н. Горбунов. Пермь : Кн. изд-во, 1988. 565 с. : ил. 

• Пойду глухаря добуду : повесть, рассказы, миниатюры. Пермь : Кн. изд-во, 1991. 285 с. : ил. 

Вопрос

- Случалось ли вам бывать в зимнем лесу? Какой он? В чём прелесть и красота зимнего леса?

Словарная работа

- куржак – осевший снег на горизонтальной поверхности ветвей.

-тропить – выслеживать по следу зверя, охота на зайцев без собаки

-делянка – участок леса для вырубки деревьев

-клёст – лесная певчая птица, немного больше воробья.

Чтение рассказа М. Голубкова «Святая птица»

Михаил Голубков

Святая птица

Раз я с лесником Панкратом Крюковым, заядлым охотником, попал на лесосеку.

Мы тропили зайцев и привернули на стук топоров, на треск тракторов и бензопил, на тяжкое гулкое уханье падающих деревьев. Панкрат решил проверить работу лесозаготовителей, как они деляны чистят.

Морозный январский день сиял полуденным ясным небом и пышными налётами куржака на деревьях. Солнце стояло над лесом в своей небольшой зимней высоте, расстелив по снегу длинные синеватые тени, выбеливая, обесцвечивая южную часть небосклона, как бы выжигая её до пепельной тонкости и легкости.

И всё на земле казалось ломким и хрупким: куржак был неплотным, непрочным, он то и дело пыльно, облачно осыпался с деревьев, лесосека как бы повсюду буранно клубилась, радужно, ярко вспыхивая в солнечных лучах.

Подходило время обеденного перерыва. Ближайшая к нам бригада сворачивала работу. Трелевочник потянул последние хлысты на погрузочную площадку. Вместе с трактористом в кабине уехал и чокеровщик-посреди лесосеки стоял вагончик-теплушка на деревянных сваях, в нём же располагалась и столовая.

Сучкорубы, две женщины и сутулый, длиннорукий мужик, тоже настроились идти в вагончик, бросили обрубать толстенную, гладкоствольную, ветвистую только в вершине березу, повтыкали топоры в свежий пенёк. Женщины, обе заснеженные , запорошенные куржаком, обе увалистые, круглые от ватной спецовочной одежды, начали отряхиваться, охлапывать друг дружку пучком пихтовых веток; мужик, зажав рукавицы под мышкой, торопливо закурил, сладко и глубоко затягивался, быстро укорачивая сигарету.

Одна из женщин была и в самом деле осадистая, крутотелая, любому, должно быть, мужику в работе не уступит, вторая - намного моложе, потоньше и постройнее вроде, если, конечно, спецовку снимет, всё еще по – девчачьи смешливая и говорливая, она звонко крикнула:

- Командуй, бригадир! Пора и честь знать…

Бригадир, совсем ещё молодой парень, в собачьей рыжей шапке, в солдатском бушлате, посмотрел, не выключив бензопилу, на часы, помотал отрицательно головой, погрозил строго женщинам: рано, мол, ещё. Он топтался на краю деляны возле старой, гигантской ёлки, сучковатой и густой до самого низу , намереваясь , видно, свалить и эту лесину.

- Ишь какой старательный, ни на минутку ведь раньше не кончит, - сказала ворчливо пожилая женщина.- Дорвался после службы-то…

Вальщик обошел, уплотнил снег вокруг ёлки, посматривал вверх, прикидывая, куда валить дерево, приставил наконец взвывшую еще сильнее «Дружбу» к неохватному стволу. На валенки парня, на снег брызнули крупные опилки, жёлтые и коричневые – от смолистого толстого корья.

- Стой!...Погоди! – закричал вдруг заполошно Панкрат и кинулся на своих широченных камусовых лыжах к парню.

Удивленный бригадир опустил пилу, поджидал, недовольно глядел на нас, бродяг: дескать, ходят тут всякие, мешают работать.

- Не вали эту махину, не губи птенцов,- подъехав, спокойнее уже сказал Панкрат.

- Что такое?.. Каких птенцов?- недоумевал парень.

- Клеста птенцов.

- Кого, кого?

- Да выключи ты свою тарантайку, - нагнулся Панкрат и заглушил мешающую нормально разговаривать «Дружбу».

Сделалось необычайно тихо , слышался только приглушённый рокот тракторов и машин у погрузочной площадки, да сухо шелестел куржак опадающий с повреждённой ели.

- Ты чего это здесь распоряжаешься? – сказал уязвленно парень. – Как дома у себя, в лестничестве…

Панкрат, не ответив, выбрался из-под широкого ёлочного шатра и, отойдя метров на тридцать, позвал вальщика:

- Давай сюда.

И когда вальщик неохотно подошёл, Панкрат зачем-то снял рукавицу- шубенку и ткнул в небо толстым коротким пальцем:

- Смотри, клёст кружит.

Сучкорубы и я тихо подошли к леснику, тоже смотрели туда, куда он показывал.

Над елью, над её закуржаевшей кружевной кроной, действительно летала и тревожно вскрикивала, прыгала беспокойно, перепархивала с ветки на ветку красноватая, с золотистым оттенком, с тёмной хохлатой головкой птица.

- Там где-то и гнездо есть,- шарил глазами, изучал Панкрат ёлку.- Ага, вон оно!- обнаружил он наконец то, что выискивал. И лесник долго и терпеливо разъяснял нам, где прячется гнездо, продолговатый травяной комочек, пристроившийся близко у ствола, висевший между двух веток, скрывавшийся в самой гущине хвои.

- В нём сейчас клестиха яйца высиживает.

- Яйца?.. Зимой-то? – удивился бригадир. – Что-то ты путаешь, Панкрат.

- Молод ишшо…такие слова мне говорить.

- Нет, в самом деле, Панкрат,- поддержал парня сутулый сучкоруб. – Яйца, птенцы какие-то… Не лето ведь на дворе.

- Слазай тогда, посмотри, раз я путаю, предложил лесник, сердито пыхтя.

Теперь надо и о Панкрате сказать немного. Это был здоровенный, медвежьего склада старик, крупноголовый и сивобородый, давно уже распустивший по белу свету детей своих и схоронивший жену-старуху, давно уже вышедший на пенсию, но до сих пор ещё не бросавший работу, из кержаков-староверов старик, любящий поворчать на беспорядки в посёлке, на бесхозяйственность начальства, любящий поучить молодых уму- разуму, частенько усаживающийся вечерами за ветхие религиозные книги.

- В лесу, черти, работают, в лесу живут - и такой малой малости не знают…- серчал всё больше старик.

- А что…- примеривался к ёлке бригадир,- слабо и слазить, слабо и посмотреть!

- Не вздумай, повернул Панкрат на попятную. - Спугнёшь паруху, застудит яйца. Она в это время нисколь не покидает гнезда, её самец кормит.

- Чем кормит? – спросила женщина помоложе.- Что можно сейчас в лесу раздобыть?

- Шишки еловые лущит, семечки таскает.

- Я всё- таки слазаю, сомнительно мне, - сказал бригадир, упрямо и решительно шагнул под ёлку, подпрыгнув, зацепившись за толстый нижний сук, легко подтянулся, как на турнике, обвив ногами ствол,- молодой ведь, силы и прыти хоть отбавляй. Затем он ловко, будто обезьяна, полез, изгибаясь, протискиваясь меж густо расположенных веток, обильно стряхивая с них куржак, обламывая те, что потоньше, легко лопавшиеся на морозе. Мы, затаив дыханье ждали.

Беспокойство клёста усиливалось. Писк его стал громче и тоскливее, он отчаянно садился совсем близко от парня, можно дотянуться рукой, он, казалось, предлагал себя, лишь бы только не пустить человека дальше.

И вот, когда голова парня почти поравнялась с травяным комком, гнездо выстрелило ещё одной птицей - и отчаянный тонкий писк над елью усилился. Вдвоём птицы вели себя гораздо смелее и агрессивней, бесстрашно кидались чуть ли не в лицо парню.

Бригадир, отмахиваясь, заглянул в гнездо, крикнул обрадованно:

- Верно ведь…лежат! Целых три штуки!

Старик вновь угрожающе крикнул:

- Сейчас же спускайся! А то ты у меня сам слягешь!

Парень послушался, заперебирал, как по лестнице, ногами, споро подаваясь вниз. Клёстиха тотчас нырнула обратно, в своё нагретое логово.

Обе женщины облегчённо вздохнули. Пожилая сказала:

- Пронесло, кажись… не застудит.

-Не должна, - напряжённо следила за немного притихшим клёстом другая.

- ну, Фома неверующий? – встретил ехидно Панкрат подошедшего разгорячённого парня.

- Убедился, - отряхивался тот от куржака и хвои. – Впервые такое услышал, впервые увидел.

-Наша, не заморская птица! Никуда не улетает,- прочувственно заметил старик. – Святая птица!

- Ишь ты, - подхватил сутулый сучкоруб.- Это за что же её так величают?

Панкрат серьёзно и убеждённо сказал:

- За нрав тихий, за муки, за терпение… Поди-ка сыщи ещё на свете такую, которая в январе-феврале на яйца садится… Да и клюв у неё, присмотритесь-ка получше, крест-накрест – двуперстие вроде.

Точно, крестовый клюв, изогнутый на стороны,- сказал парень.- Я ещё вверху заметил.

-Так ей удобно шишки теребить. Это еловый клёст, а есть сосновые,- разговорился старик.- И тлен сию птицу долго не берёт… опять же, как святую.

Помрёт, допустим, или подстрелят клёста, то он будет лежать и лежать на земле, пока… тогда его скорее сожрёт кто-нибудь, чем он тебе сгниёт.

-Да ну-у?- раскрыл в удивлении большой прокуреннозубый рот сутулый сучкоруб.- Уж тут ты обязательно загибаешь, Панкрат.

-Вот, Фома без ума, - только и буркнул старик. Сутулый даже обиделся.

- Все у тебя Фомы да Ерёмы.

- Конечно, Ерёма-потёма… пища-то у клёста, рассуди, какая? Смолёвая… Вот и он сам крепко просмолённый. Смолу же попробуй возьми.

Всех нас, разумеется, убедили веские и уверенные доводы Панкрата, в том числе и сутулого. Все мы молча следили за необыкновенной птицей.

-Надо ж какая!- теперь уж восхищённо изумился сутулый. –Клящие холода жарят, а она… плодится. Чисто бабёнки наши. Те тоже никакого разбору не знают. Им всё одно, что летом, что зимой…

-Ох ты, бессовестный! Ой ты, дурак плешивый!- вступилась за бабское сословие пожилая женщина. Она подскочила сзади и хлопнула сутулого по затылку, сбив с него шапку. Голова мужика и правда засияла великолепной розовой лысиной, тотчас закурилась на морозе от пота. Лесозаготовители так и покатились со смеху, лысина сутулого была, видать, постоянным предметом для насмешек и веселья.

-Ты не вали это дерево, не бери грех на душу,- напомнил бригадиру Панкрат, когда хохот немного поутих. – всё равно оно с краю лесосеки стоит. Кому оно помешает?

- Я что… я-то не против,- поспешно заверил парень. – Мастер заартачится может. Спрямляй, скажет, вырубку. Знаешь ведь его…

- Ладно, я сам с ним поговорю, - сказал Панкрат и круто зашагал на лыжах напрямки, в направлении вагончика-теплушки.

Вопросы к самостоятельной работе по произведению М.Голубкова «Святая птица»:

1.Почему лесник Панкрат называет клёста «святой птицей»?

2.Каким видит рассказчик Панкрата?

3.Почему все с такой тревогой следят за бригадиром, когда тот лезет на дерево?

4.Как защищают своё гнездо птицы?

5.Почему мы можем сказать, что автор рассказа очень внимательный и наблюдательный человек, что он близко к сердцу принимает всё, что происходит в лесу?

6.Как мы понимаем из рассказа, что автор «болеет сердцем» за родную природу и пытается передать эту любовь и заботу нам, читателям?