Зоонимы в новелле Ч.Айтматова «Белое облако Чингисхана»

Зоонимы в новелле Ч.Айтматова

«Белое облако Чингисхана»

Выполнила: Соломенникова Валентина Игоревна

-Улан-Удэ-

-2016-

Содержание

Введение …………………………………………………………………………3

Глава 1 Зоонимы в русском языке……………………………………………….6

Глава 2. Особенности употребления зоонимов в новелле «Белое облако Чингисхана» Чингиза Айтматова………………………………………………17

Заключение……………………………………………………………………….32

Литература……………………………………………………………………….34

Введение

Приоритетным направлением современной лингвистики является изучение языка в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением и духовно-практической деятельностью, получившим название "антропологическая лингвистика". Фундаментальная задача антропологической лингвистики - выявление взаимосвязи между языком и человеком, его характером, интересами.
Зоонимический пласт языка является весьма интересным материалом, где отчетливо виден срез «язык-культура-этнос».

Зоонимами (в широком смысле слова) называются наименования животных. В это понятие включены как названия, такие как лиса, волк, изюбр, так и имена животных, клички. В лексике любого языка мира зоонимы представляют собой весьма специфический пласт. Именно зооним отражает различия в национальных культурных представлениях, психологических, ментальных и социальных особенностей и разнообразных обычаев, присущих, определенному языковому сообществу и культуре в целом. Зоонимы представляют собой сложные языковые единицы, которым присущ значительный информационный потенциал. Зоонимы могут выполнять различные функции в языке. Они не только разграничивают обитателей животного мира по группам и видам, называют клички одомашненных животных, но и могут характеризовать человека с абсолютно разных сторон: во-первых, со стороны внешнего вида: соболиные брови, лебединая поступь, обезьяна. Во-вторых, с точки зрения умственных способностей. Примерами таких зоонимов в русском языке может быть выражение «куриные мозги». Кроме того, такие зоонимы, как баран и осел, так же могут служить характеристикой интеллектуальных способностей человека. В- третьих, зоонимы могут называть поступки, поведение человека, носителя черт характера, чем-то напоминающие того или иного представителя животного мира: зверь, пёс, свинья, скот, сорока, жук, лиса, слон, медведь, корова, обезьяна петух, животное.

Многие фразеологические обороты как устойчивые словосочетания –источники культурной информации народа- содержат зоонимы. Например, «белая ворона», «лебединая песня», «кот наплакал» и т.д.

Во многих пословицах и поговорках также встречаются зоонимы. Например, «Лучше синица в руке, чем журавль в небе – лучше голубь в тарелке, чем глухарь на току».

Итак, помимо разговорной речи, зоонимы употребляются в пословицах, поговорках, фразеологических оборотах, имеют самостоятельное переносное значение, участвуя в характеристике человека. Многие писатели древности и современности активно используют зоонимы, так как в выборе языковых средств изобразительности прослеживается индивидуальная манера творчества каждого большого мастера слова, создателя художественного произведения, которое, по словам академика В. А. Кухаренко, является «продуктом выбора художником участка действительности и отражением индивидуального процесса его познания». В качестве «участка действительности может быть избрано любое проявление окру­жающего мира. Его отражение в произведении составляет те­му последнего».

Чингиз Айтматов, известный писатель-билингв, часто использует зоонимы как наименования животных и их клички, так и эмоционально-экспрессивные характеристики героев –людей. Поэтому теме использования зоонимов в произведении Айтматова «Белое облако Чингисхана» посвящена данная работа.

Актуальность темы обусловлена неразработанностью многих вопросов, связанных с человеческим фактором в языке (в том числе и в зоонимии). Разработка данной проблематики представляется перспективной для выявления специфики и механизмов отображения языковой картины мира в употреблении зоонимов. 

Объектом исследования является зооним. Такой выбор обусловлен, прежде всего, тем, что история взаимодействия человека и животных насчитывает тысячелетия, и формы его проявления разнообразны и многочисленны. Отношения «человек – животный мир», развивающиеся под влиянием исторических, географических и социальных факторов, оказывают очевидное воздействие на язык. Не стоит упускать и тот факт, что в лексическом фонде языка среди множества групп только две относятся к категории одушевленных имен существительных – антропонимы и зоонимы.

Целью исследования является выявление и анализ зоонимов в художественном тексте произведения Чингиза Айтматова «Белое облако Чингисхана»

Исходя из цели, в работе поставлены следующие задачи:

- определить оценочно-выразительное значение лексики в произведении Чингиза Айтматова «Белое облако Чингисхана»;

- определить в художественном тексте функции лексики, связанной с зоонимами;

-сделать вывод об авторской оценке художественно изображаемого мира по особенности выбора языковых средств изобразительности.

Методы исследования совмещают элементы лингвистического анализа и имманентного анализа художественного текста.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы ( наименований). Общий объем работы - страниц.

 Практическая значимость данной работы обусловлена тем, что результаты исследования могут быть использованы в лекционных и практических курсах по русскому языку, по общему языкознанию, по культурологии, в спецкурсах и семинарах. 

Глава 1. Зоонимы в русском языке

Впервые термин зооним (от гр. ξωον — животное и ονυμα — имя) появился в языкознании 60-х гг.

Первой отечественной работой по зоонимике, в которой были проанализированы клички собак по материалам лингвистико-фольклорной экспедиции АН СССР 1928 года, можно назвать статью известного тюрколога Н. К. Дмитриева.
В последующие годы в своих работах лингвисты неоднократно обращали свое внимание на зоонимы. Так, к проблемам сопоставительного анализа фразеологических единиц-зоонимов в разноструктурных языках обращались Н.Ф. Зайченко (1983), Т.В. Линко (1989), Д.М. Марданова (1997), И.А. Курбанов (2002), Н.В. Солнцева (2004), К.Т. Гафарова (2007), Л.Б. Ябжанова (2007), Д.А.Тишкина (2008), комплексному лингвистическому рассмотрению зоонимы подверглись в работах В.А. Степаненко (1992), А.В. Моргун (1998) и др. Изучению этнокультурной специфики зоонимической лексики, характеризующей человека посвящены работы Ю.Г. Завалишиной (1998), Ю.А. Инчиной (2002), О.В. Галимовой (2004), Н.А. Киндри (2005), Л.Ф. Пуцилевой (2009) и др.
На уровне субстандартной лексики исследования лексических единиц-зоонимов проводились Г.В. Яновской (2007), Е.Ю. Логиновой, Н.Ю. Темниковой (2007), А.Б. Бушевым (2008) и др. Практически все ученые отмечают, что зоонимы представляют собой весьма специфический пласт лексики любого языка. В литературе зоонимы называют анимализмами, но некоторые ученые считают, что этот термин суживает понятие «зооним». Зоологические наименования, употребляемые в прямых значениях, некоторые ученые называют «зоосемизиами», а употребляемые в переносных значениях (применительно к характеристике человека) – «зооморфизмами».

Некоторые лингвисты рассматривают зоонимы как отдельный вид фразеологизмов, объясняя это тем, что многие наименования животных стали устойчивыми метафорами, обозначающими свойства и качества человека. Например, лиса – хитрый, льстивый человек; медведь – неуклюжий, неповоротливый и т.д.

Таким образом, зоонимы (зооморфизмы) – это устойчивые лексико-семантические варианты слов, содержащие название животного.

Они могут выступать в качестве самостоятельных речевых единиц, либо входить в состав фразеологизмов (пословиц, поговорок, крылатых выражений).

Фразеологизмы с зоонимами очень разнообразны и имеют широкое распространение в современной литературной и обыденной речи. Выделяют три основные группы речевых единиц, содержащих зоонимы:

1. Зоонимы, имеющие самостоятельное переносное значение для описания человека,

2. фразеологизмы – пословицы с зоонимами,

3. фразеологизмы – поговорки с зоонимами.

Фразеологизмы в своем подавляющем большинстве берут начало в народной речи. Их внутреннее содержание отражает разнообразные стороны жизни людей: благоразумное или напротив глупое поведение, успех или неудачу, а также отношения между людьми: их жизненные впечатления и чувства, одобрение и неодобрение, дружелюбие и враждебность, ссоры и примирения, соперничество, коварство, осуждение, наказание и т.д.

Среди многочисленных устойчивых сочетаний больше всего тех, которые связаны с характеристикой человека («врет как сивый мерин», «ходит как сонная муха», «разбирается как свинья в апельсинах» и др.). В разных странах фразеологизм ( а также пословицу или поговорку) с использованием зоонима могут истолковать по-разному. Например, К.И.Чуковский в книге «Живой как жизнь» приводит эпизод, который наблюдал в Англии. Англичанка говорит приятельнице: «Мне на службе дали птичку». Это означало, что ее уволили со службы. Приятельница поняла смысл ее сообщения. Он спросил у них, про какую птичку они говорят. Они не заметили этого образа, потому что для них английский язык – родной, и они воспринимают идиомы своего языка, не вникая в их образы. Мы также, когда говорим, что кому-то медведь на ухо наступил, не замечаем в этих выражениях образности, потому что привыкли к ним и не думаем об их составе. Компонент – это составная часть фразеологизма, лишенная признаков слова, утратившая свои словесные качества.

А еще нужно знать, в какой ситуации он употребителен. Если этого не знать, получаются курьезы. Эти особенности фразеологизмов доставляют немало забот переводчикам. Если переводчик плохо знает жизнь и быт народа, с языка которого он переводит, то не избежать казусов. Такой забавный случай приводит Э.Вартаньян в своей книге «Путешествие в слово». Один помещик рассказывает другому о выборах предводителя дворянства. «Ну, и прокатили его, беднягу, на вороных», - сообщает он. Французы перевели это предложение так: «Ну, и устроили ему прогулку на черных лошадях». Прокатить на вороных означало «проголосовать «против». Читатель – француз может недоумевать, почему в России катание на черных лошадях считается наказанием. Так что использование зоонимов в речи, как правило, носит национальный характер. Исследователи фразеологии национальную особенность определили термином «идиома», что в переводе означает «своеобразное».

Кроме того, следует отметить, что образ – символ, называющий животное, формируется под влиянием различных поверий. Поэтому у одного и того же народа могло существовать два или даже несколько мнений по поводу того или иного животного.

Однако, несмотря на разносторонность и широту проведенных исследований, отдельные аспекты рассмотрения функций зоонимов остаются все еще слабо изученными в лингвистической науке. К подобным аспектам, безусловно, относится возможность отражения посредством зоонимов образа человека как наиболее значимого объекта исследования.
В экспрессивно-оценочной лексике многих писателей можно выделить единицы, образованные путём метафорического переноса на основе названия животного – зоонима и служащие для образной характеристики человека. Зоологические наименования, употребляемые в прямых значениях, называют «зоосемизиами», а употребляемые в переносных значениях (применительно к характеристике человека) – «зооморфизмами». В системе языка названия животных образуют особое семантическое поле – зоонимы, которые функционируют как в качестве самостоятельных лексических единиц, так и входить в состав слова, чаще всего, прилагательного.

Глава 2. Особенности употребления зоонимов в новелле «Белое облако Чингисхана» Чингиза Айтматова

Имя замечательного писателя Чингиза Айтматова известно не только в его родной Киргизии, но и во всем мире. Ведь этот автор сумел через национальную историю Киргизии и ее уникальную культуру показать общечеловеческие ценности. Сам Айтматов, рассуждая о своем творчестве в статье «Характер и современность. В соавторстве с землею и водою», писал: «Назначение литературы – это, прежде всего, пробуждение умов и чувств человечества для создания добра, красоты на Земле, общего дома для всех во имя будущего». Поэтому возрастает ответственность перед читателями писателя-творца. Вот как об этом говорит Айтматов в статье «Ответь себе»: «Каждый из нас являет частицу человечества. Писатель – тем более: в нем сходятся параллели и меридианы Вселенной, перекрещиваются века, концентрируется связь времен. Художника формируют ритм и температура эпохи, глобальная ответственность за разумность человеческого бытия». Поэтому каждое произведение Айтматова заставляет задуматься о назначении человека на Земле, о том, что оставит он после себя потомкам.

Художественный мир писателя содержит осмысление идей жизни и смерти, противостояние Личности и народа, добра и зла. Проверяя нравственное состояние души современного человека, Айтматов сравнивает его поступки с деяниями древних людей. Так в каждом большом произведении писателя появляется миф или притча. Литературный критик А. Акматалиев пишет, что «литературное мифотворчество позволило писателю найти новые грани поэтического, эстетического и философского осмысления бытия, создать собственный художественный «космос». Г. Гачев, соглашаясь с А. Акматалиевым, пишет, что семантическая сторона произведений Айтматова – метафора, отражающая через вековую мудрость актуальные проблемы современности».

Произведения Айтматова включают в себя осмысление пространства и времени, при этом мифологическое пространство проникает в реалистическое изображение действительности, так как миф – нравственно-философская категория, которая содержит в себе законы истины и морали.

В таких произведениях особую роль играет оценочно-выразительная лексика, позволяющая читателю составить представление не только о позиции автора по отношению к тому или иному герою, но и о его художественной манере. В художественной системе Айтматова преобладают слова с ярко-выраженной коннотативной оценкой. Они представлены довольно широко: от описаний природы до описания внешних особенностей и духовного мира героев произведений.

Кроме того, с особенностями своеобразия художественного мира писателя связана лексика с национально-культурным компонентом семантики. А для восточных народов особое отношение к миру животных, диких и одомашненных, имеет давние традиции.

Рассмотрим использование зоонимов автором на примере произведения «Белое облако Чингисхана», написанного вслед ставшему культовым роману «И дольше века длится день». Вновь возвращаясь к судьбе одного из героев романа Абуталипа Куттыбаева, автор посвящает новеллу «вечным проблемам духа»: смыслу жизни, чести, совести, жизни и смерти.

Историк Абуталип Куттыбаев, живущий в эпоху Сталина, пишет притчу про поход Чингисхана, войска которого проходили когда-то по сарозекской пустыне, куда судьба занесла семью Абуталипа в середине двадцатого века.

Следуя за писателем, читатель невольно проводит параллель между двумя эпохами – временем абсолютной, тотальной власти двух человек: Чингисхана и Сталина, когда люди жили «по строго заведенному порядку». «Так и полагалось быть тому – всему свое предназначение, обращенное в конечном счете к единой и высшей цели – неукоснительному и безраздельному служению великой идее»,- пишет Айтматов.(стр. 387) Как когда-то Чингисхан, считавший себя избранником Неба-Тенгри, так и чекисты в двадцатом веке служат богу-власти, «волей которого вершится эпоха на планете». И, как говорит полковник, недавно искоренивший «группу казахских буржуазных националистов» (а на самом деле, научных сотрудников Института языка и литературы Академии наук, написавших

свои труды на казахском языке), «никто, думающий иначе, чем мы, или имеющий в мыслях не наши идеи, не уйдет от карающего чекистского меча, завещанного нам железным Дзержинским».(стр.383) Им кажется, что так они наводят в мире порядок, служат идее добра. Но если взглянуть на окружающий их мир, то становится понятно: вокруг них царит хаос…

Истинная любовь и верность противостоит хаосу – семья Абуталипа Куттыбаева, увидеть которую он стремится в последние часы жизни. Именно там - правда и гармония. («И в том великом пустынном пространстве каждую ночь, не угасая до утра, светилось одно окошко на полустанке… Это они, его жена и дети, ждали его каждый день, не гася света на ночь, и среди ночи Зарипа несколько раз подрезала нагоравший фитиль в лампе…»(стр.373)

Так и много лет назад в «военной машине» - армии Чингисхана – единственным гармоничным местом является юрта вышивальщицы Догуланг, вопреки воле хана родившей ребенка от возлюбленного – воина Эрдене. («В середине юрты горел небольшой очажок… Они… замерли в объятиях. И на том мир как бы замкнулся для них под куполом юрты. Все, что было за пределами этого походного жилища, утратило свою реальность. Реальны были только они вдвоем, только то, что объединило их в порыве, и крохотное существо в колыбели…» (стр414)

И не кречетоглазый чекист Тансыкбаев с повадками хищника («… жена его, хорошо знавшая мужа, заметила, что он готовится к чему-то, как ярый зверь, вышедший ночью на охоту и уже учуявший добычу. Она видела это по глазам, немигающий, соколиный взор которых временами то леденел, то покрывался дымкой взволнованности…»), не могучий покоритель мира Чингисхан, который «…жаждал действовать, мчаться к цели, точно сам стелился в размеренном неиссякаемом беге, точно слился, как сливаются реки, телом и духом с бушующим круговоротом крови бегущего коня… И оттого посадка седока походила на соколиную позу… Он сидел на коне, как на троне, прямо, с высоко поднятой головой, с печатью каменного спокойствия на скуластом, узкоглазом лице…» (стр408), не являются истинными героями, избранниками судьбы. Ими станут дети, ради которых отцы бросят вызов жестоким законам тоталитарного общества, сложив головы в неравной борьбе.

В художественном тексте некоторые слова приобретают символическое значение. Использование лексики в функции символа предопределяется значимостью слова в содержательной структуре текста, углубленностью содержания этого слова. Например, Белое облако – «символ, …венец великой предназначенности покидает Чингисхана после сарозекской казни и

следует за младенцем, лишенным родителей. Недаром мать его, вышивающая знамена называла его « маленьким драконом, сыном большого дракона», которого олицетворял ее возлюбленный. (Дракон – символ истинной власти у восточных народов). Чингисхан считал дракона символом своей власти, это для него вышивальщицы изготавливали многочисленные знамена с расшитыми шелком огнедышащими драконами («…Это его, хагана, символом был дракон в могучем прыжке, но он и не подозревал, что вышивальщица, одухотворившая шитье, имела в виду не его, а другого…» стр. 438)

На самом деле и Чингисхан, и Тансыкбаев – «носители зла», «бессрочного, длившегося, возможно, со времени с отворения мира»(стр.459), ибо жажда абсолютной власти – несомненное зло, несущее гибель окружающим. «Целых два года ушло в империи на подготовку к походу на запад…, овладев которым, он мог по праву считать себя Властелином всех Четырех сторон света, всех дальних пределов мира, куда только способна была докатиться волна его несокрушимой конницы. К этой параноической идее, к неотвратимой жажде владычества и всемогущества сводилась в итоге жесточайшая суть степного властелина, его историческое предназначение…»(стр.404)

Особую роль играли в политике Чингисхана добулбасы, барабаны, будящие по утрам войско. « Их утренний гул был не только сигналом к подъему, но заключал в себе и нечто большее. Так понукал Чингисхан каждого, кто шел вместе с ним в великом походе,- то было напоминанием взыскующего и непреклонного повелителя, врывающегося, точно в закрытые двери, в сознание просыпающихся, опережая тем самым какие бы то ни было иные мысли, нежели те, что исходили от него… ибо во сне люди не подвластны ни

чужой, ни собственной воле, ибо сон – дурная, дрянная, опасная свобода, прервать которую необходимо с первых мгновений возврата от сна, вторгаться решительно и грубо, чтобы вернуть их, очнувшихся, снова в явь – к служению, к беспрекословному подчинению…»(стр.409)

Тяжелый гул барабанов, «похожий на бычий рык», вызывает у Чингисхана

воспоминание о том, как он пронзил стрелой задремавшего единокровного брата Бектера, поссорившегося с ним из-за рыбки. В испуге от содеянного он убежал в горы и там бил в добулбас, в то время как мать его, Аголен, другие люди что-то кричали ему, видимо, проклиная братоубийцу… Теперь гул

«сотен добулбасов стал его боевым кличем, его яростным рыком, его неустрашимостью и свирепостью…» (Первым злом, по Библии, является братоубийство: Каин убивает Авеля.) Чингисхан, в юности Темучин, «на самом деле уловил рано проснувшимся волчьим чутьем, что им (с братом Бектером) в одном седле судьбы вдвоем не усидеть…» «С тех пор,- пишет Айтматов,- убедился он, постигнув устроение жизни самым верным, безошибочным способом – попранием силой, что нет и не может быть ничего такого, что не покорилось бы силе, что не пало бы на колени, не померкло бы, не сокрушилось бы в прах под напором грубой силы, будь то камень, огонь, вода, дерево, зверь или птица, не говоря уже о грешном человеке». «Когда сила силу ломит, удивительное становится ничтожным, а прекрасное – жалким. Отсюда… вывод: все, что попирается, то ничтожно, а все, что простирается ниц,- заслуживает снисхождения в меру прихоти снисходящего. И на том мир стоит…» «Даже законы естества отвергал Чингисхан ради военных побед, кощунствуя над самой жизнью и над Богом. Он хотел и Бога поставить себе на службу, ибо зачатие есть весть от Бога.» (стр.399)

Рассчитывающий раскрыть «заговор врагов народа» Тансыкбаев, «…не подконтрольный ни Богу, ни сатане, все рассчитал и предопределил, как Бог и сатана, оставалось только действовать». Скромный учитель Абуталип Куттыбаев понимал, что он обреченная жертва в его руках. «Возможно, Абуталип Куттыбаев оказался в роду человеческом одним из тех, кто расплачивался за долгое томление дьявола от безделия в просторах Вселенной, пока не поднялся на земле человек, который один-единственнный из всех земных тварей, сразу сошелся с дьяволом, культивируя торжество зла. В этом смысле Тансыкбаев… был винтиком в абсурдной, но постоянно самозатачивающейся карательной системе, направленной на неустанную борьбу с врагами, помышляющими остановить мировое движение социализма, препятствующими торжеству коммунизма на

земле. Эта магическая формулировка, однажды обращенная к кому бы то ни было как обвинение, не могла иметь обратного хода…»

Поэтому удача (или «благословение Неба –Тенгри») отворачивается от них. Не суждено больше после сарозекской казни Чингисхану совершить победоносный поход. Как и говорил прорицатель, белое облако – «перст Верховного Неба, благословляющее высочайшее положение хана на земле», исчезло, а утратив его, Чингисхан «утратил свою могучую силу».

Не суждено и Тансыкбаеву праздновать победу, у Абуталипа Куттыбаева хватило силы духа, как когда-то у сотника Эрдене, шагнуть навстречу смерти ради торжества истинной справедливости и высшей ценности – любви.

Рисуя образы «вершителей судеб, автор показывает свое отношение к ним с помощью зоонимов. образованных путём метафорического переноса на основе названия животного – зоонима и служащие для образной характеристики человека. В системе языка названия животных образуют особое семантическое поле – зоонимы, которые функционируют как в качестве самостоятельных лексических единиц, так и входить в состав слова, чаще всего, прилагательного. («Кречетоглазый» чекист Тансыкбаев, соколиная посадка Чингисхана, возлюбленный-дракон вышивальщицы Догуланг и его сын - маленький дракон, Чингисхан держался «отчужденно как сокол в часы покоя», дервиш оказался как « перед львом в пустыне, перед самым грозным и беспощадным властелином»и др.).

Используя зооним на киргизском языке, автор далее подробно объясняет значение слова :«- Но мы еще не дали ему (новорожденному сыну)имени. Ты придумал ему имя?- спросила женщина.

-Да,- ответил сотник.- Если ты согласишься, назовем его хорошим именем- Кунан!

-А что, очень хорошо. Кунан! Молодой скакун

-Да. Конь-трехлетка. В самом восходе сил. И грива как буря, и копыта как свинец. » (стр.416)

Автору важно приблизить читателя к пространству и времени в его произведении, расширить представление о мире, где присутствует давнее, «первозданное», которое соединяется с современностью «вечной» природой и вечными ценностями, которые никто еще не смог попрать безнаказанно.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что ведущими в системе образов произведения становятся образы детей, за ними - будущее. Спасается младенец Кунан, по воле Неба обретший новую мать, спасает от клейма «детей врага народа» своих сыновей Абуталип Куттыбаев, добровольно перед процессом уйдя из жизни. Дети - высшая ценность, ничего, по мнению автора, не изменилось с далеких времен Чингисхана до двадцатого века. И

любая система мирового господства, отвергающая этот высший закон, обречена.

Заключение

Таким образом, можно сделать вывод, что существенным признаком художественной манеры Айтматова является то, что его произведения (в частности, исследуемая новелла) - это материал для самостоятельных решений, размышлений читателя. Чингиз Айтматов не дает готовых выводов. Подтекст его произведения приобретает решающее значение и для понимания авторской идеи, и для выяснения места и функции анализируемой лексики в системе авторских концептов. Отсюда, особое внимание уделено коннотативной лексике, а именно зоонимов. Именно с их помощью и создается позиция автора.

Различного рода зоонимы в новелле Айтматова имеют основное назначение - быть средством описания внутреннего мира и внутренних психических актов и состояния личности персонажа. Характеризующая функция лексики, выявляющаяся через оценочный компонент, положена в основу раскрытия доминантных качеств личности персонажей. Обращение Айтматова к исследуемой лексике также связано с особенностями своеобразия художественного мира писателя.

Повторяемость в произведении того или иного слова-зоонима, подчеркивающего особенности физического и психического состояния героев, подтверждает неслучайность и смысловую актуализированность этих слов, выполняющих роль ориентира в сложном и многомерном пространстве произведения Ч.Айтматова.

Список литературы:

1. Айтматов Ч. Белое облако Чингисхана, новелла.- С.- Петербург.: Азбука-классика, 2007.

2. Айтматов Ч. И дольше века длится день, роман. -М.: Известия, 1986.

3. Айтматов Ч. Ответь себе.- Фрунзе, 1978.

4. Айтматов Ч. «Характер и современность. В соавторстве с землею и водою».- Фрунзе, 1981.

5. Василенко В. А. Ценность и ценностные отношения. — В кн.: Проблема ценностей в философии. – М., 1966.

9.Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. – М.: Едиториал УРСС, 2006.

10. В.В. Виноградов. Основные типы лексических значений слова. Вопросы языкознания. 1953 г. №5

11. Галкина-Федорук Е.М. Язык как общественное явление. – М.: Учпедгиз, 1954.

12. Гачев Г. Любовь, человек, эпоха. –М.: Известия, 1965.

13.Гачев Г. Подвиг миропонимания. -М.: Известия, 1986.

14.Давыдова П. Современная киргизская повесть. Сборник научных трудов.- Фрунзе, 1989.

15. Ивин А.А.Основания логики оценок.- М., 1970.

16. Исенов А. Психологизм современной прозы. На материалах творчества Айтматова.- А.- Аты, 1985.

17. Кухаренко В.А. Интерпретация текста.– Л.: Просвещение, 1979.

18. Лосев А. Проблема символа и реалистическое искусство- М:Прогресс, 1976.