Разработка урока по теме : "Проблема воспитания гражданина"

План

1. Детство и юность поэта

2. Охотник за песнями мужества.

3. Акмеизм Гумилёва.

Николай Степанович Гумилёв жил и творил в тот период русской жизни, когда, наконец, после долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носил название серебряного века. Ещё в гимназические годы Николай Гумилёв проявляет интерес к поэзии. В 1905 году он выпускает свой первый сборник «Путь конквистадоров», в котором слышится цель и стремление поэта к идеалу. Он уподобляет себя завоевателем новых земель. Считая поэзию завоеванием, цель которого – наполнить «сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами». За свою короткую жизнь(1886-1921) поэт успевает выпустить такие прекрасные поэтические сборники, как: «Романтические цветы», «Жемчуга», «Колчан», «Огненный столп», которые действительно стали «бриллиантами» в сокровищнице русской поэзии. 

Николай Степанович Гумилёв не только творит, он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его литературных вечеров рождается объединение поэтической молодёжи «Цех поэтов», в недрах которого вызревает акмеизм.

Гумилев живёт в своих созданиях. Неправда ли, все они – Гондла, Колумб и короли из первой книги, и бесстрашные капитаны – все они стремятся к одному и тому же, и устами их говорит всё тот же верный себе и своему необыкновенно цельному мировоззрению, неутомимый, страстный, мудрый и юный, задумчивый одинокий воин и капитан. Читаешь его стихи и - хочется водить караваны, идти и строить на северных суровых утёсах золотоглавые храмы, подниматься под самый купол, где мыслит только о прекрасном и вечном упрямый Зодчий, смотреть на древнее, высокое небо, на звёзды и петь с ними о тайнах мира и великой к нему любви. 

А ночь настала - снова в путь!
Успели за день отдохнуть,
Идти им вдвое веселей
Средь тёмных и пустых полей
И наблюдать с хребта горы
Кой-где горящие костры;
Гиена взвоет на пути, 
Но не посмеет подойти;
В прохладной тине у реки
Вздохнут усталые быки,
И вновь такая тишина, 
Что слышно, как поёт луна.
Русский поэт Николай Степанович Гумилёв родился в Кронштадте 15 апреля 1886 года в семье корабельного военного врача. Вскоре после рождения сына семья Гумилёвых перебралась в Царское село.
Николай Степанович рос маленьким, худеньким и до десятилетнего возраста был очень слаб здоровьем. Страдал сильными головными болями. Лишь в Тифлисе в 15-летнем возрасте головные боли прекратились окончательно.
Мать Гумилёва – Анна Ивановна ценила только один метод воспитания – доброту, а в образовании главным и необходимым считала – развить вкус. Она утверждала, что сущность человеческой природы определяется и выражается нашими вкусами. Развивать вкус в ребёнке то же, что формировать его характер.
На шестом году Коля выучился читать. Первые попытки литературного творчества относятся именно к этому времени. Мальчик сочинял басни, хотя и не умел ещё их записывать. Вскоре стал сочинять и стихи. П.Н. Лукницкий записал, со слов Ахматовой, отрывок из стихотворения шестилетнего Коли Гумилёва:
Живала Ниагара 
Близ озера Дели,
Любовью к Ниагаре
Вожди всё летели…
Весной 1893 года Н.Гумилёв выдержал экзамен в приготовительный класс Царскосельской гимназии. 
Характер у Гумилёва развивался спокойный, мягкий и совсем не мрачный. Он терпеливо переносил все неприятности, связанные с его слабым здоровьем, был тихим, редко плакал. Коля был покладистый, ласковый с кротким нравом.
Осенью Гумилёвы переехали из Царского Села в Петербург. Студент физико-математического факультета Б. И. Газалов готовил Гумилёва к вступительным экзаменам в гимназию Гуревича. Мальчик увлёкся зоологией и географией. Завёл дома животных – морских свинок, белых мышей, птиц, белку. Когда дома читали описание какого-нибудь путешествия, Коля всегда следил по карте за маршрутом. Курс обязательного обучения не вызвал у гимназиста интереса. Ходил в гимназию без рвения. Равнодушие к регулярным занятиям ловко компенсировал навёрстыванием упущенного в короткие сроки и, быстро отрешаясь от учёбы, всё более погружался в чтение. Всегда любил первую свою книжку – сказки Андерсена. Ахматова говорила, как Гумилёв ревниво хранил эту книгу, и уже знаменитым поэтом, любил перечитывать её.
Десять лет Гумилёвы провели в любимой усадьбе Поповке. Именно с ней у Николая сложились самые светлые воспоминания о детстве, которые помогали справляться с неудачами. Он любил говорить о том, что маленьким был очень счастлив, и он понимает, какой великий дар судьбы – счастливое детство. Он считал, что все нравственные представления взрослой жизни – из детства. Он любил вспоминать свои разговоры с матерью…
Может быть, разговорами с нею навеяны слова поэта: «обрати внимание, какая непрерывающаяся никогда нить истины проходит здесь. Разве божество не говорит также и нашему уму в каждой звезде, в каждой былинке, если мы только откроем свои глаза и свою душу? Наше почитание не имеет теперь такого характера, но не считается разве до сих пор особым даром, признаком того, что мы теперь называем «поэтической натурой», способностью видеть в каждом предмете его божественную красоту, увидеть, насколько каждый предмет представляет око, через которое мы можем смотреть, заглянуть в самую бесконечность?»
Гумилев очень любил читать. Он прочёл всё, что было дома и у друзей. Родителям пришлось договариваться со знакомым букинистам. Любимые его писатели: Майн Рид, Жюль Верн, Фенимор Купер, Гюстав Эмар, любимые книги: «Дети капитана Гранта», «Путешествие капитана Гаттераса». 
Гимназический товарищ Гумилёва Л. Леман рассказывал, что комната Николая в Петербурге была загромождена картонными латами, оружием, шлемами, разными другими доспехами. И книгами, книгами. И всё росла его любовь к животным: попугаи, собаки, тритоны и прочая живность были постоянными обитателями в доме Гумилёвых.
Он любил говорить об Испании и Китае, об Африке и Индии, писал стихи и прозу. Наверное, поводом были не только книги, но и рассказы отца о его плаваниях по морям-океанам. И военные истории дяди адмирала.
Среди друзей Гумилёв всегда выделялся взрослой смелостью при всей своей милой наивности и вспыльчивостью при бесконечной доброте.
С детских лет Николай был болезненно самолюбив: «Я мучился и злился, когда брат перегонял меня в беге или лучше меня лазил по деревьям. Я хотел всё делать лучше других, всегда быть первым. Во всём. Мне это, при моей слабости, было нелегко. И всё-таки я ухитрялся забираться на самую верхушку ели, на что ни брат, ни дворовые мальчишки не решались. Я был очень смелый. Смелость заменяла мне силу и ловкость. Но учился я скверно. Почему-то не помещал своего самолюбия в ученье. Я даже удивляюсь, как мне удалось кончить гимназию. Я ничего не смыслю в математике, да и писать грамотно не научился. И горжусь этим. Своими недостатками следует гордиться. Это их превращает в достоинства».
И ещё он понял: «человеку необходимо быть храбрым, он должен идти вперёд и оправдать себя как человека. Он настолько лишь человек, насколько побеждает свой страх».Всё больше и больше Николай стал увлекаться сочинительством, посещал утренние спектакли, поместил свой первый рассказ в литературный журнал гимназии. В 1989 г он написал большое стихотворение «О превращениях Будды».
В 1900 году у старшего брата Дмитрия обнаружился туберкулёз, и родители решили для укрепления здоровья детей перевезти их на Кавказ, в Тифлис.
Гумилев поступил в четвёртый класс Второй тифлисской гимназии, проучился полгода, а 5 января 1901 года родители перевели его в Первую тифлисскую мужскую гимназию. За зиму отец С.Я.Гумилёв приобрёл небольшое имение Берёзки в Рязанской губернии. Где Николай сочинял стихи о Грузии и о любви.
Под впечатлениями Надсона писал в девичьи альбомы:
Когда же сердце устанет биться,
Грудь наболевшая замрёт?
Когда ж покоем мне насладиться
В сырой могиле придёт черёд? 
Но, несмотря на эти замечательные стихи, Гумилёв не был пессимистом. Наоборот. Любовь, тайна, неизведанность страсти притягивают его всё сильнее, делая его жизнь отнюдь не однообразной и скучной.
В начале сентября 1902 года выступил в газете «Тифлисский листок» с собственным стихотворением «Я в лес бежал из городов». Первая публикация доставила ему огромную радость и определила дальнейший путь.
Гумилев решил начать самостоятельную жизнь в Тифлисе. Он расширил круг своих интересов; увлёкся астрономией, брал уроки рисования, совершал прогулки в горы и на охоту, зачитывался В.Соловьёвым, полюбил Некрасова, иногда посещал вечеринки у друзей дома – Линчевских. К танцам относился пренебрежительно. Отличался серьёзностью поведения. Свою необычайную внешность старательно совершенствовал изысканным манерам. 
В 1903 году большая часть тифлисской молодёжи была настроена революционно. Под влиянием товарищей, в особенности одного из братьев Легранов – Бориса, Гумилёв увлёкся политикой. Начал изучать «Капитал» Маркса. А летом, в деревне, между тренировками в верховой езде и чтение левой политической литературы, стал вести агитацию среди местных жителей. Поскольку он успешно воспитывал в себе умение учить, поражать, вести за собой – словом, лидерствовать, то и с рабочими-мельниками ему это удавалось, что, естественно, вызвало массу серьёзных неприятностей со стороны губернских властей: гимназисту пришлось покинуть Берёзки.
Но увлечение оказалось неглубоким. Гумилев никогда больше к политике не возвращался и не стремился в неё вникать.
В 1903 году Гумилёвы снова возвращаются в Царское село, и семнадцатилетний Николай поступает в седьмой класс Николаевской царской гимназии, той самой, директором которой был тогда Иннокентий Анненский, повлиявший на формирование вкусов и интересов начинающего поэта.
24 декабря 1903 гола общие друзья познакомили Гумилёва с гимназисткой Анной Горенко, будущим поэтом Анной Ахматовой.
Вспоминает подруга детства Ахматовой В.С. Срезневская : 
«… Часто, возвращаясь из гимназии, я видела, как он шагает вдали в ожидании появления Ани. Он специально познакомился с Аниным старшим братом Андреем, чтобы проникнуть в их довольно замкнутый дом. Ане он не нравился. … Но уже тогда Коля не любил отступать перед неудачами. Он не был красив – в этот ранний период он был несколько деревянным, высокомерным с виду и очень неуверенным в себе внутри. Он много читал, любил французских символистов, хотя не очень свободно владел французским языком… Роста высокого, худощав, с очень красивыми руками, несколько удлинённым бледным лицом, я бы сказала, не очень заметной внешности …
Позже, возмужав и пройдя суровую кавалерийскую военную школу, он сделался лихим наездником, обучавшим молодых солдат, храбрым офицером… подтянулся и, благодаря своей превосходной длинной фигуре и широким плечам, был очень приятен и даже интересен, особенно в мундире. А улыбка и несколько насмешливых, но милый и не дерзкий взгляд больших, пристальных, чуть косящих глаз нравилось многим и многим. Говорил он чуть нараспев, нетвёрдо выговаривая «р» и «л», что придавало его говору совсем не уродливое своеобразие, отнюдь не похожее на косноязычие. Мне нравилось, как он читает стихи …»

Некоторые стихи и поэмы Гумилёва этого периода были посвящены Ане Горенко и позже вошли в его первый сборник «Путь конквистадоров».
Смолоду Николай Гумилёв рос очень упрямым и настойчивым человеком. Он хотел быть героем, поэтом или путешественником и воспитывал в себе мужество и бесстрашие.
Уже в первом сборнике стихов «Путь конквистадоров», вышедший в 1905 году, очерчен образ лирического героя Гумилёва – одинокого завоевателя, путника, романтика. В сборнике он вполне определённо говорил о своём назначении:
Как конквистадор в панцире железном, 
Я вышел в путь и весело иду, 
То отдыхая в радостном саду, 
То наклоняясь к пропастям и безднам.
Порою в небе смутном и беззвёздном
Растёт туман … но я смеюсь, и жду, 
И верю, как всегда, в мою звезду,
Я, конквистадор в панцире железном.
И, если в этом мире не дано
Нам расковать последнее звено,
Пусть смерть приходит, я зову любую.
Я с нею буду биться до конца
И, может быть, рукою мертвеца
Я лилию добуду голубую.
Это была не только декларация, но попытка самоутверждения личности, попытка найти достойное место под небом, желание сделать позу – позицией. «Путь конквистадоров» - первый выход поэта к читателю, начало, может быть, неосознанного спора с Бальмонтом и Блоком, начало утверждения будущих собственных взглядов на поэзию.
От книги к новой книге растёт мастерство Гумилёва, стих обретает громкость, энергию, а сам автор превращается постепенно в путешественника и охотника за песнями мужества.
Гумилев начинает жадно читать новейшую литературу. Увлёкся русскими модернистами – Бальмонтом, Брюсовым, Белым. Скрупулезно изучает периодические издания и, главным образом, новый, входивший в моду журнал «Весы». Направление журнала не общественно-политический, не партийный орган печати. Только литература, только искусство. 
Именно в «Весах», в ноябре 1905, В.Брюсов опубликует рецензию на сборник «Путь конквистадоров» Н.Гумилёва. Рецензия строгая. Тем не менее в ней было и поощрение поэта: «…в книге есть и несколько прекрасных стихов, действительно удачных образов. Предположение, что она только «путь» нового конквистадора, и что его победы и завоевания – впереди».
Гумилев ни разу не переиздал свою первую книгу.
В 1906 году уезжает в Париж, где слушает лекции в Сорбонне, изучая французскую литературу, живопись, театр. Это был новый год жизни Гумилёва, свободный, совершенно самостоятельный, таящий множество соблазнов и возможностей.

Он бродил по Парижу и ни как не мог надышаться им. Он так ждал этих дней и ночей, потому что твёрдо верил: у артиста, у художника в Европе есть общее отечество – Париж.
Приходил к себе, в маленькую комнату с высокими окнами и свежими цветами. Он любил порядок, аккуратность, чётность, расписание в жизни. Воспитывал себя всегда быть выше случайностей, неожиданностей. Перечитывал Пушкина, Карамзина, Ницше.
В архиве Лукницкого хранятся книги из библиотеки Гумилёва, которые изучал поэт, и острый след карандаша останавливает внимание – оказывается, вот о чём он думал, вот что тревожило его, что помогало его душе. Какие противоположные чувства соединялись в его сердце, какие разные мысли привлекали его…
Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью. 
…Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью. Пиши кровью: и ты узнаешь, что кровь есть дух.
…Свободный от чего? Какое дело до этого Заратустре! Но твой ясный взор должен поведать мне: свободный для чего?
Ницше – мятежный, страстный, смущающий душу, и рядом Карамзин, спокойный, ясный, простой: «Ровность и терпение. Презрение опасностей. Надёжность победить. Опытность научает человека благоразумию».
Он беседует с мудрецами, пытается понять себя, успокоить и примирить страсти, бунтующие в душе, ибо, он убеждён, только тишина и спокойствие души, помогают ей раскрыться, только стройность и ясность мыслей помогают мастерству.
В Париже Гумилёв начинает переписываться с Брюсовым. Письма к мэтру важны: он нуждается в советах, ему ещё хочется быть учеником, и всё, что говорит его кумир, кажется справедливым, глубоким. Советы – как поводырь…
Надо сказать, Брюсов не скупился на советы, и его страсть поучать, наставлять реализуется здесь как нельзя лучше: более терпеливого и благородного ученика ему не встретить больше никогда.
В конце 1906 года Гумилев энергично занялся подготовкой издания русского журнала искусств, привлёк к сотрудничеству М.Фармаковского и А.Божерянова, скульптора Николауса и художника Данилевского, и в первой половине января «Сириус» №1 увидел свет. В этом же, первом номере Гумилев напечатал стихи – его дань любимой стране: 
О, Франция, ты призрак сна,
Ты только образ, вечно милый, 
Ты только слабая жена
Народов грубости и силы.
Примерно через две недели появился «Сириус»№ 2. В феврале вышел «Сириус»№ 3. И – всё. Три тоненькие серые книжки, утонувшие в сложных переплётах судьбы и времени. Хрупкие, чуть пожелтевшие листки…
В этом журнале всё было впервые: и первые критические опыты поэта, и его первая проза.

Гумилев не умел отступать перед неудачами – они распаляли его. Все горести, провалы, отчаянья он пытается обратить себе на благо, всё обогащает душу, и поэтому неудач – нет, они – лишь барьер перед новой высотой. И кроме того, работа спасает – не позволяет отвлекаться на неприятности.
На творчество Николая Степановича сильно сказались некоторые биографические особенности… У него всюду девушка – чистая девушка. Это его мания. Анна Андреевна была очень упорна, Николай добивался её 5 лет… Это было так: в 1905 году Николай Степанович сделал ей предложение и получил отказ. Вскоре после этого они расстались, не виделись в течении 1,5 лет и не переписывались.
Анна Горенко была роковая женщина. Она сыграла большую роль в жизни Гумилева. Ради неё он менял свои планы, бросал дела, чтобы только её увидеть, поговорить. И снова Николай делает предложение Анне Андреевне и снова она отказала. Она давала ему поводы на необдуманные поступки. Не случайны были попытки самоубийства. Сначала в Нормандии в Трувиле, он хотел топиться, но помешали блюстители порядка. Потом он травился цианистым калием.
Толстой рассуждал: «Смерть всегда была вблизи него, думаю что его возбуждала эта близость. Он был мужественен и упрям. В нём был постоянный налёт печали и важности. Он был мечтателен и отважен – капитан призрачного корабля с облачными парусами».
Это было не раз.
Это было не раз, это будет не раз
В нашей битве глухой и упорной:
Как всегда, от меня ты теперь отреклась,
Завтра, знаю, вернёшься покорной.
Но зато не дивись, мой враждующий друг,
Враг мой, схваченный тёмной любовью,
Если стоны любви будут стонами мук,
Поцелуи – окрашены кровью.
В начале января 1908 вышел в свет второй сборник Гумилева – «Романтические цветы», посвящённый Анне Горенко.
Гумилев много работает – по-прежнему ритм его жизни напряжён и точен. Проблемы мастерства, интеллектуального совершенства чрезвычайно важны для него в этот период. Главную тему его размышлений можно определить несколькими словами: как стать мастером?
По поводу выхода «Романтических стихов» Брюсов написал в «Весах»: «Стихи Н. Гумилева теперь красивы, изящны и большей частью интересны по форме; теперь он резко и определённо вычерчивает свои образы и с большей продуманностью и изысканностью выбирает эпитеты… Может быть, продолжая работать с той упорностью, как теперь, он сумеет пойти много дальше, чем мы то наметили, откроет в себе возможности, нами не подозреваемые».
В статье о «Второй книге отражений»Анненского поэт сказал о человеке, который «верит в своё право найти Землю, где можно было бы жить». Такую «Землю» духовного бытия нашёл для себя Гумилёв.
Сады моей души всегда узорны, 
В них ветры так свежи и тиховейны, 
В них золотой песок и мрамор чёрный, 
Глубокие прозрачные бассейны.
Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,
И – кто поймёт намёк старинной тайны? –
В них девушка в венке великой жрицы…
Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне, 
Сады моей души всегда узорны.
В своём художественном воображении он свободно «перемещался» в пространстве и времени: Китай, Индия, вольные просторы океана, античный мир, рыцарская эпоха, век географических открытий… Рядом с лирическим героем, «мореплавателем и стрелком», в поэзии Гумилева появилась героиня – Муза Дальних Странствий. Страстный мечтатель, он совершал «путешествия» и в небывалые «земли» - грёз, фантазии.
С ранних стихов Гумилев утверждал исключительность своей мечты, спасающей от скуки обыденного существования. В «Романтических цветах» была развита тема «битвы» за небывалую красоту. На этом пути лирический герой смело зовёт «смерть любую».
Поклонение «сокровищам немыслимых фантазий» своеобразно проявилось в двух стихотворениях (ранее лирической дилогии): «Жираф», «Озеро Чад».
Озеро Чад – это обличие преступлений европейцев против африканских народов, и моральной деградации жителей большого, равнодушного к человеку города, а главное – мучительная мысль о трагической обречённости естественной гармонии Чада. Образ женщины – одухотворённый символ красоты, душевного здоровья, веры в силу любви.
В стихотворении «Жираф» иная психологическая ситуация. Экзотика здесь воспринимается спасением от скуки городов. Вместе с тем в «Жирафе» своеобразно выражена авторская мечта. Она тесно связана с «цветными парусами корабля», «радостным птичьим полётом». Возникает нечто экзотично-прекрасное, подвижное, преодолевающее скудное земное существование, его отрыв от небесной высоты. Таков и есть идеал Гумилёва.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор, 
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озёр.
Вдали он подобен цветным парусам корабля, 
И бег его плавен, как радостный птичий полёт.
Я знаю, что много чудесного видит земля, 
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Иннокентий Анненский так заметил про сборник Гумилева «Романтические цветы» : сквозь маскарадный экзотизм ощущается «стихийно-русское» «искание муки». С каждым новым циклом и сборником Гумилева этот живой парадокс – конфликт внешней театральной декоративности и неподдельной внутренней трагедийности мужает и нарастает.
Весной 1908 года Гумилев покидает Париж. Приезжает поездом в Севастополь к Анне Горенко, затем летом подаёт прошение ректору Петербургского Университета и зачисляется студентом юридического факультета. Через год переходит на историко-филологический факультет.
В мае 1908г. Гумилев выступает, как критик в газете «Речь».
В сентябре 1908г. Гумилев совершил свою первую поездку в Африку, в Египет. Наконец-то он увидел то, что снилось ему с детства. Всё оказалось для него доступным, благодаря его целеустремлённости. Мечта сбылась. На смену явилась жажда Африки. Вечная, никогда неутомимая жажда. И после каждой следующей поездки он всё больше обострялась. Первое, почти туристическое путешествие Гумилева отразилось в его ранних стихах.
Приехав в Россию Гумилев сближается с Вячеславом Ивановым. Он – человек универсальный: поэт, учёный, филолог, теолог, публицист. В. Иванов был незаменимым учителем поэзии. Общительный, жаждущий знаний Гумилев сразу же погрузился в атмосферу «башни»¹, сблизился со многими её обитателями. «Башня» имела очень большое значение в его жизни. Там он читал стихи и имел большой успех. 
Под руководством Иванова была создана так называемая «Академия стиха». Одним из инициаторов её организации стал Гумилев. В основанном С. Маковским журнале «Аполлон» он начинает постоянно печатать свои «Письма о русской поэзии». Там Гумилев высказывает суждения почти о всех значительных поэтических сборниках, вышедших в 1909-1916г., причём большинство его прогнозов о развитии индивидуализма оказались точными: «его оценки всегда по существу; они выявляют в кратких формах самую сущность поэта».(В. Брюсов.)
Несмотря на кратковременный роман Гумилева с Е. И. Дмитриевой, из-за которой была дуэль с М.Волошиным, закончившийся осечками, Николай по-прежнему любил Анну Андреевну. В 1910г. 25 апреля Гумилев женился на А.А.Горенко. Через 2 года 18 сентября у них родился сын – Лев.
Осенью 1910 года отправляется в Абиссинию, совершив трудное и опасное путешествие.
«Я побывал в Абиссинии три раза, и в общей сложности я провёл в этой стране почти два года. Своё последнее путешествие я совершил в качестве руководителя экспедиции, посланной Российской Академии наук,»- писал в «Записях об Абиссинии» Николай Степанович Гумилёв. 
Гумилев всегда был рад путешествиям – они давали новые силы для жизни, но на этот раз, видимо из-за африканской лихорадки, то, что доставляло радость, что манило и притягивало в Африке – обыденность, незамысловатость обычаев, простота и естественность жизни, на этот раз не удовлетворило. Наверное, думал Гумилёв, всё – в собственной душе, даже возможность иллюзий. Не места изменяют наше настроение, а мы своим настроением изменяем места, в которых бываем.
Третья книга Гумилева «Жемчуга»(1910) принесла ему широкую известность. Она была посвящена В. Брюсову.

«Жемчуга» - это дальнейшее развитие романтической мечты. В сборнике акцент поставлен на трудном поиске ценностей, таящихся вдали от человеческих глаз. Название сборника исходит от недостижимой страны грёз: «Куда не ступала людская нога, / И светят в прозрачной воде жемчуга». Вот почему усилен мотив тягостных испытаний. 
В стихотворении «Старый конквистадор» оттенены именно трагические лишения героя. Для того чтобы прославить несгибаемую волю, незапятнанную честь: 
Как всегда. Был дерзок и спокоен
И не знал ни ужаса, ни злости.
Смерть пришла, и предложил ей воин
Поиграть в изломанные кости.
Волнующее «чувство пути» (Блок) владеет Гумилёвым. Цель преследуется высокая – воспеть неостановимое стремление к идеалу – «неоцветшему саду»:
Что ж, обратиться нам вспять,
Вспять повернуть корабли, 
Чтобы опять испытать
Древнюю скудность земли?
Нет, ни за что, ни за что!
Значит, настала пора.
Лучше слепое Ничто,
Чем золотое Вчера!
(«В пути»)
Не случайно «Жемчуга» начинаются «Волшебной скрипкой», где дар музыки раскрыт как чудо творчества и как трагедия испытаний, приводящих к «славной» и «страшной» смерти скрипача.
Гумилев черпал элементы романтической образности в бесчисленных источниках: Библии, литературе разных эпох, мифологии, впитывая древнюю мудрость во имя прославления безоглядного движения своей души к Совершенству. Пожалуй, самое властное влияние на поэта оказывали реальные герои прошлого – путешественники. Немудрено, что поэзия была овеяна романтикой кораблей, парусов, морей.
Многие стихи «Жемчугов» популярны, но конечно, прежде всего знаменитая баллада «Капитаны». Автор проникает в душевные дерзания своих кумиров, его интересуют прежде всего их личности. Каждое из стихотворений отмечено особым подходом к заветной теме
Сначала щедро выражено поклонение «быстрокрылым» кораблям и, главное, тем, кто их ведёт «меж базальтовых скал и жемчужных». Здесь много образных находок, помогающих понять поведение капитанов на судне. Но всё подчинено освещению мужественных характеров:
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернёт паруса.
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд, 
Что умеет на вражие фелуки
Неожиданно бросить фрегат, …
Строгая, чеканная интонация стихов выражает торжественное настроение, вызванное героями, вступившими на «дерзостный путь».
Почти каждое четверостишие второй части цикла закончено восклицанием, потому что появляются реальные капитаны:
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де Гама,
Мечтатель и царь, генуезец Колумб!
Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий,
Синдбад-Мореход и могучий – Улисс,
О ваших победах гремят в дифирамбе
Седые валы, набегая на мыс!
Великие «заветные» имена пробуждают мысль о «всех, кто дерзает, кто хочет, кто ищет», т.е. прямую связь с творческими влечениями автора.
Четвертая часть цикла выражает тему идеала, движения в перед в Дальние Странствия. До конца дней он сохранил верность этой теме, и она при всем многообразии тематики и философской глубине поэзии позднего Гумилева бросает совершенно особый романтический отсвет на его творчество. 
Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они на век недостижимы.
Там волны с блесками и всплесками
Не прекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.
Из статьи «О современном Лиризме» Николай Гумилев (печатается третий сборник стихов), кажется, чувствует краски более, чем очертания, и сильнее любит изящное, чем музыкально-прекрасное. Очень много работает над материалом для стихов и иногда достигает точности почти французской. Ритмы его изысканно тревожны. 
Интересно написанная им недавно стихотворение «Лесной пожар». Что это- жизнь или мираж? 
Лиризм Гумилева - экзотическая тоска по красочно причудливым вырезам далекого юга. Он любит все изысканное и странное, но верный вкус делает его строгим в подборе декораций. 
Иннокентий Анненский.
Отмечая романтизм стихотворений, включенных в сборник, сам Брюсов писал: «… явно окреп его стих. Гумилев медленно, но уверенно идет к полному мастерству в области формы. Почти все его стихи написаны прекрасно обдуманными утонченно звучащими стихами.» 

В конце 1909 года отношения Н. Гумилева с Вячеславом Ивановым портились. Поводом послужила поэма Николая «Блудный сын» (первое акмеистическое произведение). На заседаниях «Общества ревнителей художественного слова» шли споры о символизме. В статье «Наследие символизма и акмеизма» Гумилев объявил акмеизм наследником закончившего «свой круг развития» символизма и призвал поэтов вернуться к «вещности» окружающего мира.
Разгоревшегося в 1910 году полемика вокруг символизма выявила глубинный кризис этого литературного произведения. Как реакция на символизм возникло созданное Н. Гумилевым и С. Городецким новое литературное течение – акмеизм, предтечей которого стало литературное объединение Цех Поэтов.
Объединение акмеистов выдвинуло свою эстетическую программу взаимодействия с миром, своё представление о гармонии, которую оно стремилось внести в жизнь.
Акмеизм (от греческого акте – высшая степень чего-либо, цветущая сила) – течение русского модернизма 1910г.; провозгласил освобождение поэзии от символистских порывов к «идеальному», от многозначности и текучести образов, усложненной метафоричности, возврат к материальному миру, предмету, стихии «естества», точному значению слова. Главное значение в поэзии акмеистов приобретает художественное освоение многообразного и яркого земного мира, передача внутреннего мира человека, утверждение культуры как высшей ценности.
20 октября в квартире С.М. Городецкого состоялось первое собрание «Цеха Поэтов». В «Цех» входили поэты различных направлений, но некоторые из них – О. Мандельштам, А. Ахматова, В. Нарбут, М. Зенкевич, С. Городецкий, Василий Гиппиус, Е. Кузьмина-Караваева – образовали некое ядро, сгруппировавшись вокруг идей Гумилева. 
Акмеисты, противопоставляющие себя не только символистам, но и футуристам, организационно оформились вокруг Цеха Поэтов, издавая небольшой журнальчик «Гиперборей».
«Гиперборей» был Гумилевским журналом, отстаивающим его взгляды на поэзию, но он показывал также, что внутри нового течения могут быть различные направления, которые не вполне уживаются друг с другом. Общность разностей – вот принцип журнала.
Акмеизм – это личные черты творчества Н.С.. В то же время в творчестве Гумилёва грань между символистским и акмеистическим подходом к образу, представляется весьма зыбкой и нестабильной – в его поэтическую ткань свободно входят и мистические, и фантазийные и сюрреалистические элементы.
В 1912г. вышел первый «акмеистический» сборник стихов Н.С. Гумилёва «Чужое небо».
Новую книгу Гумилёва заметили – о нём писали, говорили, его хвалили. Кузмин: « Это взгляд, юношески – мужественный, «новый», первоначальный для каждого поэта взгляд на мир, кажущийся юным, притом с улыбкою, - есть признание очень знаменательное и влекущее за собою, быть может, важные последствия. Своей новой книгой Гумилев открыл широко двери новым возможностям для себя и новому воздуху».
Гумилев работал много, беспощадно к самому себе, оттачивая свой стиль, свою манеру. И хотя всё, что он писал, было, в общем, далеко от событий, творящихся в России. Он посещал литературные вечера в «Бродячей собаке», ²начал занятия на Романо-германском отделении историко-филологического факультета, изучал старо-французскую поэзию, организовал «Кружок Романо-германистов».
Стихи для Гумилева – суть и смысл жизни. Он считает: нужен совершенно новый подход к стихам, к искусству, к жизни. Главная его мысль – высочайшая духовность человеческой жизни и поэзии. Он пишет: «Поэзия и религия – две стороны одной и той же монеты, и та и другая требуют от человека духовной работы. Духовность делает человека Человеком, Сверхчеловеком, то есть существом, полным творческих сил, желаний, чистых помыслов, благородных поступков, - эта идея всегда была близка и дорога Гумилёву. Но в ранних стихах сила и благородство проверялись сопротивление жизни, бесстрашием перед случайностями и горестями, сейчас же для него смысл – в духовной значительности, в духовной высоте и душевной щедрости человека, в его нравственной чистоте.»
Есть Бог, есть мир, они живут вовек, 
А жизнь людей мгновенна и убога, 
Но всё в себя вмещает человек, 
Который любит мир и верит в Бога.
Он пытается выстроить теорию технологии творчества. Для чего? Для высшего мастерства, которое одно позволит не расточать богатства, данные Богом, Природой – слову, а приумножать его.
На каждом заседании «Цеха поэтов» он не устает повторять, обосновывать свои принципы понимания искусства, методы совершенствования поэтического мастерства – ибо только в стремлении к совершенству можно добиться счастья обладания миром, искусством, своим духом. Только стремясь к совершенству, можно создать прекрасные строчки, картины мелодии. Только полностью отдав себя, ты получишь мир, только сгорев сам, ты зажжёшь в других сердцах искру.
Гумилёв всегда жаждал приключений и новых путешествий. И его вечная мечта – Африка – жила в нём. Последняя его экспедиция была широко обставлена на средства Академии Наук. Цель экспедиции – собрать этнографические сведения, материалы по истории культуры, фольклора. Своё задание Гумилев выполнил блестяще – привезённые им экспонаты легли в основной африканский фонд Музея этнографии в Петербурге.
Вернувшись из африканской экспедиции, Гумилев стремится наверстать упущенное: не пропускает ни одного интересного события в городе – концерта, литературного вечера, спектакля, не отказывается ни от одной встречи и пирушки, он всегда считал, что всё, что дарит нам случай, - богатство для поэта.
Зимой Гумилев организовал «Готланскую комиссию» по поэзии Теофиля Готье. Переводит все его сборники.
Из воспоминаний С. Маковского: «Гумилев настолько восхищался французским учителем, что хотел быть похожим на него и недостатками…»
16 апреля в разговоре с С.Городецким выяснилось их полное разногласие в теоретических воззрениях на акмеизм, на «Цех».
Городецкого возмущали и раздражали «изысканность» Гумилева, скурпулёзность, его повышенные требования к слову, к форме, манера оценивать всё по самому высокому счёту. Городецкий считал также «изыски» пижонством, - ему нравилась размашистость, красивость образов – всё, что так беспощадно изгонял Гумилев.